Из воспоминаний

А. НЕЖДАНОВА

В трех верстах от Одессы живописно расположилась на склоне горы, разделенной большим ущельем, деревня Кривая Балка. Среди вишневых садов и белых украинских хаток на пригорке стоит большой красивый дом. Это школа. Здесь в семье народного учителя я родилась и провела свои детские годы; здесь я получила первые музыкальные впечатления, навсегда полюбив песни народа и прекрасную южную природу.

Отец мой, скромный труженик, страстно любил музыку, хорошо играл на скрипке. И отец, и мать обладали большими музыкальными способностями, красивыми голосами, пели старинные романсы, русские и украинские песни. Я очень любила слушать пение, легко запоминала мелодии и целые дни распевала их.

Из своих учеников отец составил трехголосный хор, который часто выступал на различных школьных праздниках. В этом хоре я стала принимать участие с семилетнего возраста, пела соло, чем приводила в восторг моих первых слушателей — крестьян.

Родители воспитывали меня очень строго, приучали к труду, к простой деревенской жизни. Я росла здоровой, веселой и очень шаловливой девочкой. Игры мои отличались своеобразным, почти мальчишеским характером: я любила лазать по деревьям, крышам, ездила на лошади с отцом на охоту и т. д. Кукол не любила вовсе. Любимой моей забавой была игра в «школу», где роль учительницы принадлежала мне, роль учеников — моим сверстникам, крестьянским детям. Очень увлекалась представлениями с пением и танцами. Пользуясь школьной библиотекой, я много читала. Найдя в книге какой-нибудь интересный сюжет, я развивала его, сочиняла диалоги, мелодии и разыгрывала вместе со своими маленькими подругами.

Моему музыкальному развитию в детстве способствовала близость к народу, его быту. В Кривой Балке жили преимущественно украинцы. С восторгом слушала я их песни, а затем пела с ними сама. Живя среди крестьян, я принимала самое горячее участие в их жизни, в их радостях и печалях. Дружила и со взрослыми девчатами, любила танцевать на деревенских свадьбах, петь красивые свадебные песни.

Восьми лет я поступила в одесскую Мариинскую гимназию. Учение мне давалось легко, по всем предметам училась на «отлично» и «хорошо», кроме алгебры, которую не любила. С увлечением занималась рисованием — по этому предмету была первой ученицей. Учитель — хороший художник — находил у меня большие способности и советовал обязательно поступить в школу живописи. В дальнейшем мои художественные способности оказались очень полезными: они помогали мне удачно гримироваться, находить лучшие сочетания красок для костюмов. Я продолжала увлекаться живописью и позже, будучи уже артисткой; К. Коровин и Ф. Федоровский находили у меня к ней способности.

В гимназии я пела в хоре, начиная с четвертого класса; как лучшая ученица по пению давала тон и дирижировала хором на общей молитве в актовом зале. Помимо музыки и пения, я очень любила танцы, и эта страсть также способствовала моему сценическому развитию. В гимназии я часто выступала на литературно-музыкальных вечерах. Находили, что я удачно декламировала стихи русских классиков, а также отрывки из произведений французских и немецких поэтов, которые я читала в оригинале,

Будучи в третьем классе гимназии, я поступила в Одесское музыкальное училище, где начала заниматься игрой на рояле. Но это сильно отразилось на моих успехах в гимназии, и мне после долгих протестов и слез пришлось покориться решению отца и оставить музыкальное училище.

Сольным пением я стала заниматься позднее, когда училась в последних классах. Голос был небольшой, но приятный. Пела на вечерах легкие, с невысокой тесситурой романсы. Так как мне всегда нравились низкие голоса, выбор мой останавливался преимущественно на романсах для контральто и меццо-сопрано. Большой успех имели дуэты, которые я пела со своей соученицей Варварой Врубель, сестрой знаменитого художника М. Врубеля.

Иногда родные брали меня в театр, на спектакли украинской труппы, где играли Заньковецкая, Саксаганский, Садовский, Кропивницкий. Эти спектакли производили на меня необычайное впечатление — в течение многих дней я не могла прийти в себя: в воображении звучали украинские мелодии, перед глазами проносились образы...

Бывала я изредка и на концертах, где впервые услышала известных петербургских и московских певцов; приходя в восторг от их пения, я всячески старалась подражать им, приобретала слышанные на концертах романсы и пела их.

К сожалению, я не могла полностью отдаться любимому искусству: еще до окончания гимназии я лишилась отца и на меня легли материальные заботы о семье, состоявшей из пяти человек.

Успешно окончив гимназию, я попыталась получить место учительницы. Но моя кандидатура оказалась 215-й по счету. Положение было безнадежное. Мне помогли друзья моего отца: они устроили меня в Одесское городское училище. Все мое время стало уходить теперь на занятия с ученицами.

Единственным отдыхом для меня были оперные спектакли в городском театре, которые я часто посещала. В то время там выступали лучшие итальянские артисты: Тетрацини, Гальвани, Боронат, Мазини, Баттистини, Ансельми и др. Пение их производило на меня огромное впечатление; в особенности поражали колоратурные сопрано своей изумительной, блестящей техникой. Обладая хорошей памятью и слухом, дома я многое пела из слышанных мною оперных арий.

Тогда же впервые познакомилась я с русской оперой. На гастроли приехали артисты из петербургского Мариинского театра со знаменитой четой Н. и М. Фигнер, Яковлевым, Михайловой и др. В первый раз я услышала «Евгения Онегина», «Пиковую даму», «Демона».

Спектакли русской оперы оставили на всю жизнь неизгладимый след в моей душе и зародили горячее желание получить серьезное музыкальное образование для того, чтобы петь в театре хотя бы самые маленькие партии...

Осуществить мое желание учиться петь было очень трудно; для этого надо было преодолеть массу препятствий. Не имея никаких средств, кроме заработка в училище, я не могла даже мечтать о поступлении в столичную консерваторию.

Только благодаря помощи друзей и собственной большой настойчивости, даже упрямству, которым я отличалась с детских лет, мне удалось направить свою жизнь по желанному пути. В конце сентября 1898 года мне удалось вместе с друзьями побывать в Петербурге. Но тщетно я старалась найти там поддержку своим стремлениям. Столичные профессора, обманутые скромной внешностью учительницы, не имеющей средств для жизни и занятий в Петербурге, советовали мне продолжать свою учительскую работу.

Равнодушная к славе, не мечтавшая о блестящей артистической карьере, я довольно спокойно выслушала суровый приговор, хотя чувствовала, что он был не совсем справедливым.

На обратном пути, остановившись в Москве, я пошла на пробу в Московскую консерваторию, где была встречена строгим инспектором А. Губерт¹; она заявила, что прием давно закончен (это было 12 октября), вакансий больше нет и слушать меня никто не будет.

Получив отказ, я, однако, не успокоилась и решила обратиться к директору консерватории В. Сафонову; он очень внимательно и ласково отнесся ко мне и вместе со знаменитым профессором Ум

_________

¹Впоследствии, учась в консерватории, я убедилась, что А. И. Губерт была прекрасным, добрым человеком, но очень строгой при исполнении служебных обязанностей.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Из воспоминаний

А. НЕЖДАНОВА

Содержание