Выпуск № 1 (1) | 1933 - страница 43

Руссо в своем «Деревенском колдуне», наряду с «Романсом», явно навеянным итальянскими «Канцонами» (нотн. прим. 2), дает и великолепный образчик «фурланы» (нотн. прим. 3).

В балетах XVIII в. фурлана олицетворяла шумную праздничную жизнь современной Венеции. Порою фурланы обозначаются в танцевальных сюитах термином «аllа veneziana». Фурлану знает и Бах (С-dur'ная сюита). «Новое в этом танце, который (из Парижа, конечно) завоевал весь свет, то, что он в духе нового демократического сознания, уже является общим танцем, танцем всего общества, а не отдельных пар — как в куранте или менуэте». Менуэт к 30-40-м годам XVIII в. — уже «старомодный танец». Среди «лодочных канцон» — очень любопытен № 5, где мелодия, ведущаяся в задорных 2/4, неожиданно переходит в широкие «фурланообразные» 6/8 (нотн. пр. 4).

И мелодия приобретает именно специфический «венецианский» характер. В этих «покачивающихся» движениях мелоса будто ощущается «покачивающаяся» ритмика гондолы, — из которой родилась канцона. Текст данной канцоны — подлинно народный, без примеси «галантности», отразившейся на многих из остальных канцон: «Chi no ga la borsa grossa, tropi ciassi no poi far» («без толстого кошелька не получишь много возможностей повеселиться»). Певец не хочет тягаться с теми, у кого немало цехинов: «Ме traro со zente bassa, cussi bota no avarò» («Соединюсь с плебсом, но зато не испытаю унижений»); «пополудничаю в трактирчике, а потом — гондола; вот это — хороший вкус; сверх этого ничего не хочу». Музыкально — одна из привлекательнейших страниц во всем сборнике. В таком же «забубенном» настроении номер 9 — с выразительной игрой акцентов, веселая песенка в честь стряпухи, которая умеет месить такое крутое тесто, что оно под ее умелыми руками превращается почти что в испеченный хлебец: «а я испробовал много блюд высокого вкуса и качества» («o cerca gran potaceti de gran gusto е qualita»). (нотн. прим. 5).

Вокальная партия песенки — вовсе не из легких: нужно и хорошее дыхание, и известная виртуозность, чтобы ею овладеть. Канцона — явно испытывала воздействие высокой вокальной техники, особенно театра. Но театральные, «сценические» отзвуки чувствуются не только в этом, а и в том, что порою канцона строится как миниатюрная сценка. Таков — номер 1, с забавными словами о «печальной вдовице», которая никак не выберет себе мужа, по вкусу так обширны требования, какие она хотела бы включить в брачный «contrato» (контракт). Музыка разрастается до сложной сравнительно арии — с метрическими сменами (впрочем и коротенькие канцоны часто меняют свой метр, особенно легко переходя в «национальный» размер на 6/8). Отзвуки «театральности» чувствуются и в речитативности в некоторых из канцон. Чрезмерной глубины не нужно искать в этих непритягательных, но полных жизни, ритмической пульсации, прекрасной напевности — канцонах. Но в них встречаются маленькие шедевры лирической эмоциональности. Таков например номер 39— великолепный гимн весне, приливу зиждительных сил:

Sento svegiarme in pèto
dai dolce zefireto
che spira lа stagion
madre dei fiori,
quel dolce caloreto
che molti crede afeto;
еl xe'l vero рара
dei nostri cuori.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание