Выпуск № 1 (97) | 1946 - страница 9

балета, хотя в целом именно эта область является одной из отстающих в советском музыкальном творчестве. Все же мы и здесь можем назвать оперы: «Емельян Пугачев» Коваля, удостоенную Сталинской премии; первую советскую оперу об Отечественной войне — «В огне» Кабалевского; «Фома Гордеев» Касьянова; «Надежда Светлова» Дзержинского; балеты: «Гаянэ» Хачатуряна, «Золушка» Прокофьева, «Алые паруса» Юровского.

Из музыкально-сценических работ, созданных в годы войны, только небольшая часть поставлена на сцене (балеты «Гаянэ» Хачатуряна, «Алые паруса» Юровского, «Золушка» Прокофьева, оперы «Емельян Пугачев», «В огне», две оперы Ивана Дзержинского — «Надежда Светлова» и «Кровь народа», «Гроза» Трамбицкого). Другие еще ждут своего сценического воплощения.

Война, принесшая бездну горя и ужасов народам мира, вызвала к жизни неслыханную силу трагического напряжения в музыке наших композиторов. Чрезвычайно типичны для музыки этих лет образы страшных, зловещих враждебных сил, угрожающих человеческому счастью, мир глубочайшей гражданской скорби, образы могучей первозданной энергии, способной все одолеть на своем пути. Создание подобных остро-впечатляющих образов, несомненно, подсказанных потрясениями войны, сплошь и рядом требовало от авторов применения оригинальных, современных звучаний, двигая их искусство по пути новаторского обогащения музыкального языка.

И другой идейно-эмоциональный полюс ощутим в музыке этих лет: светлый мир надежд, немеркнущая вера в победу. Именно они породили и лучезарный свет лирики Мясковского, и гуманистическую ясность и оптимизм Пятой симфонии Прокофьева. В этом уменьи наших музыкантов зорко вглядываться в будущее своей Родины и ясно ощущать радости грядущего — сквозь дым и гарь войны, — также сказывается их эмоциональная чуткость, их духовная слитность с народом.

Истекшее четырехлетие ознаменовалось широким пробуждением национального направления в музыке советских композиторов, особенно русских. Война в этом смысле усилила тенденцию, ясно наметившуюся еще в предвоенную пору. Повидимому, в наши дни нарождается новый плодотворнейший этап претворения русского национального мелоса в инструментальной и вокальной музыке, — этап, связанный, в первую очередь, с нынешним творчеством Прокофьева, Мясковского, Шапорина, Шебалина, Кабалевского, Попова. Музыка этих авторов — при всем различии творческих направлений — открывает новые страницы в развитии русского национального стиля, существенно отличного от стиля кучкистов и Чайковского.

Не менее значителен и продолжающийся в последние годы интенсивный процесс национального самоопределения музыкальных культур в братских советских республиках. Об этом свидетельствуют новые успехи композиторов Украины (симфония-кантата Штогаренко, камерные сочинения Лятошинского, оперы Вериковского, новые обработки Ревуцкого), Грузии (симфония Баланчивадзе, фортепианный концерт Мачавариани), Узбекистана (симфония Ашрафи) и других советских республик.

Новые стилевые качества ясно определились и в советском песенном творчестве. Слушая сочинения ведущей группы наших композиторов-песенников, мы и здесь обнаруживаем заметное выдвижение на первый план национальных мелодических элементов. Еще до войны

это направление особенно ярко было представлено песнями Захарова. Период известного космополитизма, связанный с довоенным песенным творчеством ряда композиторов, повидимому, отошел в прошлое. Самый популярный из песенников, выдвинувшихся в годы войны, — Соловьев-Седой, так же как и его многочисленные соратники — Мокроусов, Новиков, Блантер, Фрадкин, — широко использовали богатый арсенал интонаций, рожденных частушечной и лирико-бытовой песенной стихией русской деревни и городской окраины. Советская песня в эти годы, несомненно, пережила новый интересный расцвет, отразив сокровенные думы и чувства миллионов людей, вступивших в лютую борьбу с врагом. Здесь представлено огромное разнообразие эмоциональных оттенков — от суровой ярости «Священной войны» Александрова — первой и наиболее яркой песни военного периода — до лукавой усмешки лучших песен Седого («На солнечной поляночке...»).

Творчество военного четырехлетия вызвало новую кристаллизацию советского музыкального стиля: жизнь заставила отсеять, отбросить прочь уже отжившие обороты и интонации и ввела в обиход новые, свежие приемы.

Предстоящие годы потребуют дальнейшего усвоения и развития этих новых тенденций и стилистических элементов. Темы войны, русской доблести, сказочного геройства советских воинов-богатырей, темы Сталинграда, Севастополя, образы Матросова, Гастелло, Зои Космодемьянской и многие другие благороднейшие образы, рожденные истекшим четырехлетием, будут еще многие годы и десятилетия вдохновлять советских музыкантов, воплощаясь в симфонических и оперных произведениях.

Годы войны, укрепив культурную дружбу советского народа с народами союзных стран — славянских стран, США, Великобритании, Франции, во много раз усилили интерес зарубежных кругов к советской музыке. Музыка советских композиторов завоевала громадную славу и любовь во многих странах, особенно в США.

Большие успехи достигнуты за это время и музыкантами-исполнителями всех специальностей, музыкантами-педагогами и учеными. Все многочисленные отряды советской музыкальной интеллигенции в эти ответственнейшие дни продолжали с утроенной энергией свою созидательную работу, объединенные всенародным стремлением — отстоять родную страну от нашествия фашистских варваров.

Сегодня, обозревая трудное четырехлетие, оставшееся за плечами, мы можем с гордостью сказать: советские музыканты честно помогали Армии и стране выковать победу. Пусть незаметна наша скромная лепта, вложенная во всенародный труд войны. Но то, что было сделано, — от простой песни, пропетой в красноармейской землянке, до гениальной симфонии, прозвучавшей, как грозное обличение фашистского варварства, — било в цель по врагу.

Пусть живет в веках наша великая победа, достигнутая в тесной дружбе между народом-воином и его трудовой интеллигенцией!

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание