Выпуск № 2 (8) | 1934 - страница 25

могучая Италия! — пишет он Гумберту Ферран¹. — Так странствую я целый день вдоль великолепного озера Больцена, по горам Витебро и пишу композицию, к которой сам сделал текст. Я первый раз с таким наслаждением писал и текст и музыку».

Это — «Лелио».

В Риме он целиком написал «Гимн счастья». «Разговорный текст и слова для пения в этой композиции, которая представляет собою финал моей “Фантастической симфонии”, я написал во время своего возвращения из Ниццы, когда шел пешком из Сиенны в Монтефиасконе».

Осенью 1832 г. Берлиоз вернулся в Париж. Он считал себя излечившимся от своей страсти и сохранил о ней лишь воспоминание, как об огне, сжигавшем его душу и побуждавшем к творческим порывам и вдохновению. Но по случайно сложившимся обстоятельствам он остановился в том самом отеле, где жила... мисс Смитсон. Он узнал об этом от прислуги, но твердо решил с нею больше не видеться, не ходил на ее спектакли, избегал встреч. Она, конечно, не думала о нем и даже, вероятно, и не помнила его.

Ее положение сильно изменилось. Уверенная в своем успехе, она создала в Париже собственное театральное предприятие, вложив в него большие денежные суммы. Но многое с тех пор переменилось. «Легкомысленные буржуа» позабыли о своих прежних увлечениях, театр пустовал, терпел убытки, и Генриетта Смитсон все более и более запутывалась в долгах...

9 декабря ее друг — редактор Шуттер — предложил ей поехать на концерт в консерваторию. Она отказалась. Настроение ее в те дни было очень невеселое. Однако уговоры ее сестры и друга, желавших отвлечь ее от мрачных мыслей, изменили ее решение.

Когда она вошла в ложу, ее появление было замечено публикой. Многие знали историю взаимоотношений композитора и бывшей знаменитой актрисы.

Она взглянула в программу. Фамилия композитора показалась ей знакомой. Название частей и содержание «Эпизода из жизни артиста» («Фантастическая симфония» и «Лелио») заинтриговали ее и, кроме того, как ей показалось, имели какую-то отдаленную связь с элементами театральной жизни.

Симфония — богатством и мощностью фантазии, оригинальностью тем, яркостью оркестровых красок невольно ее захватила.

Вступление первой части Reveries — Passions — медленные, нежные грезы артиста о любимой женщине — переходят в огненную и страстную музыку. Основной лейтмотив симфонии, воплощающий образ любимой, впервые появляется в нежной мелодии скрипок и потом, на протяжении всего произведения видоизменяется в различных ритмических и инструментальных вариантах, то как воспоминание, то как страстная и яркая действительность. Эту основную тему в первой части сменяет мощное, глубокое crescendo — рост мысли — и затихает в мягких и покойных тонах.

Вторая часть изящным, легким вальсом перенесла актрису в привычную обстановку парижского бала. Снова появляется основная тема любимой женщины, в иных гармониях и ритмах — полных страсти и огня. Деревянные инструменты и арфы создают впечатление воздушного танца, каких-то волшебных бабочек.

Следующая часть — «В полях» — начинается пасторальными звучаниями кларнетов — перекличка свирелей двух пастухов. Поэтичные сельские картины. Покой и отдых лишь в редкие моменты прерываются воспоминаниями пережитых страданий. Мечтательные фразы скрипок, тяжелые мелодии виолончелей, отдаленное эхо флейт. Это лучшая часть произведения. Основная тема возлюбленной появляется и усиливается в своем страстном томлении. Жалобные вздохи кларнетов и флейт, нежное пиччикато альтов, переливы скрипок сменяются снова перекличкой двух пастухов. Солнце прячется, начинается дождь. Слышатся отдаленные раскаты грома... Одиночество... тишина...²

Громаднейшим контрастом звучит следующая часть «Шествие на казнь». После принятой дозы опиума начинаются кошмарные видения. Марш, сопровождающий шествие на эшафот — кара за убийство любимой, — ок-

_________

¹ Рим, 3 июля 1831 г.

² Шуман говорил про эту часть, что «Бетховен не написал бы лучше». «Едва ли существует произведение, — писал он, — в котором так свободно перемежались бы самые разнообразные ритмы... Это — особенность Берлиоза, соответствующая его южной натуре и совершенно чуждая нам, северянам.

Кажется, как будто музыка хочет возвратиться к своему началу, когда ее еще не давил закон такта, возвыситься собственными силами до человеческой речи, до высшей поэтической просодии греческого хора».

рашен мрачными красками меди, тяжелыми и приглушенными раскатами литавр. В мелодии флейт снова звучит тема возлюбленной. Вдруг она прерывается ударом гильотины — голова скатывается и стучит по ступеням эшафота. Крик толпы, озверелой от вида крови, и снова марш, то дикий и мрачный, то празднично блестящий.

Последняя часть — шабаш ведьм, собравшихся на его похороны. Звонят колокола, смеются флейты, ворчат тромбоны. Снова появляется основная тема любви, как idèe fixe, воплощенная в дьявольскую карикатуру, — бесстыдно пляшущая ведьма, появление которой встречается радостным лаем и хохотом шабаша. Ее танец прерывается отдельными взрывами меди. Шабаш в своем разгуле полон особенной дикой красоты. Окарикатуренная средневековая тема «Dies iгае» звучит в этом диком шабаше. Пиччикато скрипок, эффектнейший прием смычковых всплескиваний (col legno), издевающееся веселье деревянных инструментов... Темы шабаша и окарикатуренного «Dies irae» соединяются в кошмарнейшем фортиссимо... стучат черепа, раздаются восторженные крики.

Генриетта Смитсон была взволнована. Возбуждение зрительного зала передалось и ей. Но вот — он появился рядом с дирижером. Мисс Смитсон узнала его. Симфония разбудила в ней неясные догадки. Она ждала продолжения — второй части «Эпизода из жизни артиста» — монодрамы или — как ее называл композитор — «мелолога» — «Лелио».

«Лелио» состоит из шести музыкальных частей, связанных между собою прозаическими монологами. Он написан с расчетом на театральное оформление. В партитуре Берлиоза есть примечание: оркестр, хор и певцы должны помещаться за занавесом, актер, играющий роль композитора (Лелио), в гриме и костюме, находится перед портьерой и действует в обстановке своей комнаты — стол, постель, оружие на стене. Так обычно исполняли это произведение немцы.

9 декабря «Лелио» исполнялся в обычной концертной обстановке. На эстраде появился актер Бокаж и вдохновенным голосом заговорил.

Видения окончились. Лелио, бледный и шатающийся, проснулся. Он жив еще: он вспоминает последние сновидения: суд, шествие на казнь, вакханалию и возлюбленную... бесстыдно пляшущую ведьму.

Накануне вечером он приготовил прощальное письмо своему другу Горацио, он решил покончить с собой и посылал ему последнее прости. Лелио вспоминает любимую балладу, на которую он написал когда-то музыку: вдали за занавесом раздается голос — драматический тенор поет гётевского «Рыбака».

Грустные мысли овладевают Лелио. Он заражен пессимизмом Гамлета. Его душевное состояние подобно философским раздумиям датского принца. Он вспоминает его монологи, слышит мрачную музыку Largo misterioso. Вступает хор теней — унылая тяжелая мелодия... Хор поет странные непонятные слова, не имеющие никакого логического смысла¹.

Снова монолог Лелио:

«О, Шекспир! Какие глубокие следы оставляет в сердцах твой гений. И в то же время ты так непонятен! Половина Европы называет тебя варваром».

«О, эти жалкие профаны, не понимающие истинных основ красоты». Лелио восстает против «печальных обитателей храма рутины, фанатичных жрецов, приносящих в жертву тупому своему божеству новые величественнейшие идеи».

При этих словах по зрительному залу пронесся легкий говор. Генриетта насторожилась. Ей это было непонятно.

«О, профанаторы, осмеливающиеся поднять руку на оригиналы гениев, дерзко исправлять классические статуи, пачкать чело Юпитера. Свои ужасные искажения вы называете корректурой и улучшением, для которых, как вы говорите, надо быть человеком со вкусом».

Послышались аплодисменты, смех... Многие головы повернулись назад — в первом ряду балкона сидел человек, весь красный от стыда и злобы. Это был Фетис², музыкальный критик, еще до поездки в Италию разоблаченный Берлиозом за извращения в редакции бетховенских симфоний. Актер Бокаж великолепно имитировал его слащавую манеру говорить, а выражение «человек со вкусом» было его обычным обиходным словом. «Проклятие на них! Они наносят искусству нелепейшие оскорбления!». Фетис сидел, пригвожденный к стулу. Берлиоз мстил за Бетховена.

Лелио с ужасом ощущает весь ад закулисной атмосферы в мире искусства. Нет сил бороться. Прочь, прочь, отсюда, художник! В Неаполь! «Ах, если бы я был разбойником!» Он мечтает сделаться бандитом, рисует себе романтические картины вольной жизни. Раздается песня предводителя разбойников —

_________

¹ Этот прием введен композитором для усиления колорита потусторонних миров (прием, повторяемый им потом в «Осуждении Фауста»).

² Франсуа-Жозеф Фетис (1784–1871).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание