В. Гросcман

Пушкинские романсы С. Фейнберга

Цикл романсов С. Фейнберга на стихи Пушкина очень разнообразен. Здесь мы находим и замечательные образцы пушкинской «чистой лирики» (небольшие, чрезвычайно стройные и законченные по форме стихотворения: «Под небом голубым», «Я помню чудное мгновенье», «Заклинание» и др.), и стихотворения, близкие по своим образам, стилю — народной поэзии («Друг мой милый», «Зимний вечер»), и жанр философской лирики («Три ключа», отчасти «Туча»), и, наконец, глубоко-драматический монолог «Сожженное письмо».

В сборнике представлены романсы, относящиеся к различным периодам творчества С. Фейнберга. Кроме восьми романсов ор. 26, здесь приведены еще два значительно более ранних романса. — ор. 4 и ор. 16.

Таким образом, сборник — хоть и не полно, — но все же отражает и общую эволюцию вокального творчества Фейнберга.

При первом же знакомстве с пушкинскими романсами Фейнберга сразу бросается в глаза их «инструментальность»: партия фортепиано играет очень значительную, часто доминирующую роль.

Структура каждого романса отличается стройностью, законченностью. В каждом романсе — связь основного, логически развивающегося музыкального образа с содержанием и творческим замыслом стихотворения почти всегда вполне очевидна и убедительна, хотя и не всегда форма романса совпадает с формой стиха.

Воплощая в музыке своих романсов образы пушкинской поэзии, композитор опирался больше на внутренний идейно-художественный смысл стихотворения, нежели на конкретную поэтическую форму стиха. Говоря условно, композитор исходил как бы из «прочитанных про себя», а не из «произнесенных вслух» стихов, не из их реального звучания. Отсюда — некоторая скованность вокальной партии, декламационные неточности, несовпадения цезур и т. д.

Особенно показателен в этом отношении сравнительно ранний романс С. Фейнберга — «Заклинание», ор. 4 («О, если правда, что в ночи...»). В основу его музыкального содержания положен повелительный «мотив заклинания», проходящий в фортепианной партии:

Прим. 1

Этот чисто инструментальный мотив проходит во вступлении и заключении романса, на нем же построена и вся средняя часть — обращение к погибшей возлюбленной («Явись, возлюбленная тень»). Вокальная партия всецело подчиняется здесь фортепианной; в ней появляются заимствованные из «мотива заклинания» квартовые ходы, также чисто инструментального характера:

Прим. 2

Напевности, мелодизма в этом романсе нет, вокальная партия разорвана, угловата. Часто она является лишь дополнением к партии фортепиано.

В более поздних романсах Фейнберга на стихи Пушкина ясно видно стремление к большей вокальности, к естественной, певучей мелодике, к гармоническому равновесию голоса и фортепиано. Но все же эти романсы (ор. 26), как уже говорилось, чрезвычайно «инструментальны»; вокальная партия их по своей выразительности часто уступает партии фортепиано; очень велика в них роль инструментальных вступлений и заключений.

Ярчайший пример — постлюдия в романсе «Подруга дней моих суровых», текст которого обрывается на словах «То чудится тебе...»

Фортепиано как бы договаривает здесь недосказанную мысль, исчерпывает развитие музыкального образа.

В романсе «Не пой, красавица» фортепианная партия могла бы быть исполнена отдельно (как в некоторых песнях Шумана), — настолько она сама по себе закончена, полнозвучна, тематически самостоятельна. Вокальная партия является здесь лишь придатком.

В романсах «Под небом голубым» и «Я помню чудное мгновенье» вокальная партия отличается большей цельностью. Однако в ней нет еще непосредственного и свободного мелодического развития. Отдельные обороты мелодии часто диктуются ладогармоническим развитием. Это в особенности чувствуется в романсе «Я помню чудное мгновенье», написанном на одно из музыкальнейших стихотворений Пушкина, в котором сами стихи «поют»:

И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь...

Казалось бы, этот текст должен вдохновить композитора на создание яркой, выразительной, полной искренности и теплоты мелодии. Однако и здесь мелодия не достигает еще той естественности и легкости, к которой, несомненно, должен стремиться композитор, выбравший для музыкального воплощения этот прекрасный текст. Но зато партия фортепиано, задуманная как «фон» для голоса — настолько красочна и выразительна, так хорошо передает основной образ стихотворения — «мимолетное виденье», что, конечно, заслоняет собой мелодию.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

В. Гросcман

Пушкинские романсы С. Фейнберга

Прим. 1

Прим. 2

Содержание