Выпуск № 9 (50) | 1937 - страница 25

охладеет, останутся одни страдания самолюбия, отчаяние и погибель. Можно было бы предупредить возможность этого несчастия решением ее сойти со сцены и жить в России: — но она говорит, что, несмотря на всю свою любовь ко мне, она не может решиться бросить сцену, к которой привыкла и которая доставляет ей славу и деньги. В настоящее время она уже уехала петь в Варшаву, и мы остановились на том, что летом я приеду в ее имение (близ Парижа), и там решится судьба.

Подобно тому, как она не может решиться бросить сцену, я, со своей стороны, колеблюсь пожертвовать для нее своей будущностью, ибо не подлежит сомнению, что я лишусь возможности идти вперед по своей дороге, если слепо последую за ней. Итак, милый папочка, вы видите, что положение мое очень затруднительно: с одной стороны, я привязался к ней всеми силами души и, мне кажется, невозможно прожить без нее, но с другой стороны, холодный рассудок заставляет меня призадумываться над возможностью тех несчастий, которые рисуют мои приятели. Жду, голубчик, вашего взгляда на это дело».

29 декабря 1868 г. отец ответил сыну на его письмо. «Дезире, т. е. желанная¹, — писал он, — непременно должна быть прекрасна во всех отношениях, потому что мой сын Пётр в нее влюбился, а сын мой Пётр человек со вкусом, человек разумный, человек с дарованиями и, судя по характеру, он должен избрать себе жену таких же свойств». В последних строках своего письма Илья Петрович предлагал ему и его невесте практический совет — испытать друг друга, — «но не ревностью, а временем».

Этот совет отца не вязался с планами Петра Ильича, а рассуждения Ильи Петровича нимало не выводили его из того затруднительного положения, о котором он упоминал в своем письме к отцу.

Но сама Арто скоро разрешила этот сложный вопрос. В январе 1869 г., будучи в Варшаве, она вышла замуж за баритона Мариано де Падилла-и-Рамос (1842–1906), не позаботясь даже известить об этом своего московского жениха.

Несмотря на горькое чувство обиды, охватившее Чайковского в первое время, он не сохранил к Арто никакой злобы и неизменно продолжал преклоняться перед ней, как перед артисткой. Осенью 1869 г. Арто снова появилась в Москве и должна была выступать в опере «Черное домино» со вставными хорами и речитативами Чайковского. Они встретились, но как люди, чужие друг другу.

Н. Д. Кашкин в своих воспоминаниях о Чайковском пишет: «Когда в следующем сезоне артистка выступила в первый раз на сцене Большого театра, мне пришлось сидеть в партере рядом с Чайковским, волновавшимся очень сильно. При появлении артистки на сцене, он закрылся биноклем и не отнимал его от глаз до конца действия, но едва ли много мог рассмотреть, потому что у него самого из-под бинокля катились слезы, которых он как будто не замечал. Припоминая дальнейшие наши беседы об этом предмете, я склонен думать, что в Чайковском скорее было оскорблено самолюбие, нежели привязанность к женщине. Лет семь или восемь спустя мне случайно пришлось присутствовать при встрече Петра Ильича с предметом его

_________

¹ Дословный перевод французского слова — «desirée».

мнимой любви. Он в это врэмя уже оставил преподавание в консерватории и приехал в нее уже гостем, только что вернувшись из-за границы или из Киевской губернии, где он поселился. В консерватории встретил Чайковского я, и мы вместе отправились в директорскую комнату к Н. Г. Рубинштейну, но швейцар нам сказал, что к нему вошла какая-то посторонняя дама и мы остались в приемной, откуда дверь вела в директорскую, ожидать выхода посетительницы, сообщая друг другу разные новости. Дверь директорской отворилась, вышла дама, которую я не узнал сперва, а Чайковский вдруг вскочил с места и весь побледнел; дама, в свою очередь, слегка вскрикнула и так смутилась, что стала искать выхода в глухой стене, и потом, увидевши, наконец, дверь, быстро ушла в переднюю. Чайковский с минуту постоял молча, потом разразился громким хохотом и сказал: «И я думал, что влюблен в нее». Вышедший вслед за дамой Н. Г. Рубинштейн с изумлением смотрел на эту очень быструю молчаливую сцену, потом мы все немножко поговорили о неожиданности такой встречи, и тем дело окончилось»¹.

Описанная Н. Д. Кашкиным встреча Чайковского с Арто относится к одному из ее приездов в Москву в декабре 1875 г. или в феврале 1876 г. В первом случае Чайковский видел Арто на сцене в опере «Гугеноты», во втором — в опере «Аида». О выступлении Арто в «Гугенотах» Чайковский писал брату Анатолию: «Вчера дебютировала здесь Арто, которая безобразно потолстела и почти потеряла голос, но талант взял свое и ее вызывали после четвертого акта 20 раз».

Много лет спустя, в декабре 1887 г., будучи в Берлине, Чайковский случайно встретился с Арто в одном из концертов. Здесь, в Берлине, бывшая певица проживала с мужем с 1884 г. Через месяц после этой встречи, 23 января 1888 г., Чайковский писал брату Модесту: «Вчера был торжественный обед у Бока². На нем была Арто. Я был невыразимо рад ее видеть. Мы немедленно подружились, не касаясь ни единым словом прошлого. Муж ее, Падилла, душил

_________

¹ Н. Д. Кашкин, «Воспоминания о П. И. Чайковском». Издание Юргенсона, М. 1896, стр. 78–79.

²Гуго Бок — представитель берлинской музыкальной фирмы «Боте и Бок».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание