Выпуск № 2 (231) | 1958 - страница 4

Обобщая и суммируя основные достижения советского музыкального творчества за десять лет после Постановления Центрального Комитета партии от 10 февраля 1948 года, мы вправе сказать, что композиторы в своем подавляющем большинстве верно поняли смысл партийных указаний и сумели сделать необходимые выводы из направленной в их адрес критики. Советская музыка стала ближе народу, понятнее и доступнее для него, укрепилась ее связь с жизнью. Это сказывается не только в содержании, тематике произведений, но и в самом строе музыкального языка, характере используемых композиторами выразительных средств. При всем многообразии индивидуальных манер и способов музыкального письма, свойственных отдельным композиторам, легко заметить некоторые общие тенденции в развитии советского музыкального стиля в целом. Главной и основной из этих тенденций является стремление к мелодической простоте и ясности, к усилению песенного начала, более глубокому постижению вечно живого духа народного искусства и творческому освоению его неисчерпаемых богатств.

Именно такую правдивую, реалистическую музыку, характерными чертами которой является сочетание «высокой содержательности с художественным совершенством музыкальной формы», «глубокая органическая связь с народом и его музыкальным и песенным творчеством, высокое профессиональное мастерство при одновременной простоте и доступности музыкальных произведений» — призывала создавать партия.

За последнее время, особенно в период перед Вторым Всесоюзным съездом советских композиторов, состоявшимся в марте-апреле 1957 года, — имел место ряд высказываний, в которых заострялось внимание на одностороннем, упрощенном толковании отдельных положений Постановления Центрального Комитета партии, и при этом обходилось молчанием огромное положительное, оздоровляющее значение этого документа для музыкального искусства. Нельзя оспаривать того факта, что в практике нашей музыкальной жизни действительно иногда делались неправильные выводы из Постановления от 10 февраля 1948 года. Это приводило к явным перегибам в отношении некоторых музыкальных произведений, к вульгарной, примитивной трактовке вопроса о борьбе реалистического направления с формалистическим и подмене серьезной принципиальной критики грубым администрированием. Но подобным извращениям был довольно быстро положен конец. Существо же затронутых в Постановлении вопросов сохранило свою актуальность и для настоящего времени. Это следует оказать не только о таких вечно живых и неустаревающих положениях реалистической эстетики, как необходимость тесной связи с народом, его коренными жизненными интересами и стремлениями, с эстетическими запросами широких народных масс, как умение сочетать глубину и значительность содержания с красотой, ясностью и доступностью художественной формы, но и об основных критических тезисах Постановления.

В самом деле, можно ли утверждать, что формалистической опасности уже не существует в советской музыке и вредное влияние формализма полностью, до конца преодолено всеми нашими композиторами? У нас, конечно, нет почвы для существования формализма как законченного направления. Реалистическое направление решительно одержало верх в нашем музыкальном искусстве над всеми модернистскими извращениями, и его завоевания непрерывно множатся и обогащаются. Вместе с тем в творчестве отдельных композиторов подчас еще проявляются идейно-стилистические противоречия, препятствующие полноценному реалистическому воплощению больших современных тем. Погоня за ложно понятой новизной и оригинальностью порождает иногда у молодых композиторов

недостаточно критическое отношение к реакционным, упадочным течениям современного модернистского искусства. В нашей композиторской среде, особенно среди молодежи, приходится еще встречаться с проявлениями эстетствующего снобизма, высокомерно-пренебрежительного отношения к требованиям широких слушательских масс, какого-то ложного стыда перед простой, от сердца идущей, согретой живым, непосредственным чувством мелодии.

Критика обязана последовательно бороться со всеми подобными тенденциями и разъяснять весь их вред и опасность для советской музыки. Без этого она не сможет выполнить свое высокое воспитательное и боевое назначение. Избегая огульного наклеивания ярлыков, надо открыто называть вещи своими именами и не бояться прямых, четких суждений, даже если речь идет о произведении крупного и уважаемого мастера.

Одна из важнейших обязанностей советской музыкальной критики — непримиримая и непрестанная война против того реакционного формалистического искусства, главные определяющие признаки которого четко сформулированы в Постановлении Центрального Комитета партии: «Характерными признаками такой музыки является отрицание основных принципов классической музыки, проповедь атональности, диссонанса и дисгармонии, являющихся якобы выражением "прогресса" и "новаторства" в развитии музыкальной формы, отказ от таких важнейших основ музыкального произведения, какой является мелодия, увлечение сумбурными, невропатическими сочетаниями, превращающими музыку в какофонию, в хаотическое нагромождение звуков». Надо постоянно напоминать о том, что такая музыка, выдаваемая ее приверженцами на Западе за некое откровение XX века, представляет собой в действительности «полное отрицание музыкального искусства, его тупик».

У советских музыкантов, воплощающих в своем творчестве великие идеи социализма, мира и братства народов, не может быть никакого компромисса с этим насквозь извращенным, чуждым и непонятным для подавляющего большинства людей искусством, в основе которого лежит панический страх перед действительностью и отказ от всех высоких человечных начал. Непрерывное углубление связи с жизнью и искание более тесного контакта с широкими кругами слушателей является основой дальнейшего успешного развития нашего музыкального искусства, призванного служить благородному делу воспитания трудящихся масс в духе коммунизма.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание