Выпуск № 12 (18) | 1934 - страница 11

прослушания ее в сценических условиях с оркестровым сопровождением. Но предварительное знакомство с клавиром позволяет надеяться, что опера Козицкого, по выразительности своего музыкального языка и большой искренности, может занять видное место в советском оперном репертуаре¹.

5

В лице Козицкого музыкальная советская Украина ценит не только композитора, но также и общественного деятеля, педагога, редактора, музыкального писателя и ученого. Все эти стороны составляют в их взаимной обусловленности одно целое, и суждение о Козицком только как о композиторе было бы чрезвычайно односторонним. Однако суждение о его произведениях, принимая во внимание всю специфичность деятельности Козицкого, всеже иметь можно и нужно. В этом смысле путь Козицкого делится явственно на два этапа. Первый (до 1924 г.) характеризуется полным преобладанием хорового жанра, народной тематики, влиянием Леонтовича и заканчивается, в соответствии с декларацией — «Жовтень в музику», осознанием задач советского музыканта и переходом на позиции пролетарской тематики. На этом этапе Козицкий создает такие шедевры хоровой звучности, как «Ой, дуб дуба» и «Дивный флот».

Как деятель, Козицкий в этот период на украинском музыкальном фронте в числе наиболее передовых и активно борющихся с музыкальной отсталостью. Кроме того, он работает как музыкальный писатель и педагог.

Второй этап деятельности Козицкого начинается с переезда его в Харьков в 1924 г. В этот период, характеризующийся развитием и расширением революционной тематики — от массовых песен до оперы включительно, — Козицкий, наряду с народно-песенными обработками для концертных и школьных целей, работает над музыкой к театральным постановкам, пишет вариации для струнного квартета, а также единственную свою напечатанную оркестровую вещь — сюиту из «Козака Голоты». Расширение тематики и жанра налицо, идейный рост художника стоит вне всякого сомнения. Однако в этот период композиторская работа Козицкого при всем ее разнообразии менее насыщена, чем прежде. Козицкий-мастер несколько отстает от Козицкого-идеолога. Нет углубленной работы над проблемами инструментальных жанров — как раз в то время, когда идет многообещающее развитие советского симфонизма. Количественно композиторская деятельность за десять лет недостаточна, он мог бы написать больше. На этом пути напряженная композиторская работа последних полутора лет над оперой «Невiдомi салдати» является как бы началом нового этапа. Работа над сложнейшими проблемами оперного жанра в огромной степени способствует творческому росту художника, и есть основание полагать, что для Козицкого, находящегося в полосе творческого расцвета, опера явится началом нового пути, и опасность творческого отставания от все растущих требований музыкального мастерства исчезнет окончательно.

Козицкий принадлежит к числу зрелых советских художников, которым есть что сказать и которые знают, что им сказать. Эти художники исходят от идеи, и в этом— их главная ценность. Но, твердо зная, что им надо сказать, они часто недостаточно внимания и работы уделяют вопросам большого мастерства. В их творчестве не всегда чувствуется, что идея данного произведения с необходимостью вызывает только данную оркестровку, данный фортепианный аккомпанемент. Фактура их произведений не представляет каждый раз нового, обогащающего творческий опыт художника решения проблемы, а является недостаточно точной, лишь приблизительно соответствующей идее — в сущности индиферентной. Этот недостаток свойственен и Козицкому, в произведениях которого нередко чувствуются рыхлость и недостаточная полнота фортепианного изложения, отчего не мойсет не страдать даже первоклассное его хоровое мастерство. Именно этим обусловлена, напр., неоправданная сложность интродукции и фуги в «Вариациях» для струнного квартета; этим обусловлена в некоторых вещах недостаточная выявленность индивидуальной техники.

На пути каждого художника есть свои опасности, и задача художественной критики состоит именно в том, чтобы своевременно сигнализировать об этих опасностях. Не так поступила критика РАПМ, которая приклеила Козицкому ярлык «буржуазного эстета», в каковом виде он фигурировал втечение ряда лет в музыкальной рапмовской прессе. С поразительной беспечностью проходя мимо большого идейного роста художника,

¹ Уже первый общественный просмотр оперы, организованный «Комсомольцем Украины», дал очень положительный результат (см. «К. У», от 9/I—1934 г.).

² Советская музыка, № 12

мимо огромной популярности его массовых революционных песен, мимо общего тонуса бодрости, жизнерадостности его хорового творчества, рапмовская критика увидела только утонченную фактуру некоторых его вещей. Между тем самое важное в художнике Советского Союза эго — его идейно-творческий рост в сторону задач социалистического реализма. Ведь именно с этой точки зрения расценивались отдельные писатели Украины, Белоруссии и др. республик на первом всесоюзном съезде советских писателей. Если этот критерий применить к Козицкому, то нужно признать, что он значительно раньше многих других украинских художников честно и безоговорочно стал на твердую почву советской идеологии в искусстве. Гораздо более, чем рамповская «критика» помогла Козицкому упомянутая выше положительная оценка отрывков его оперы на просмотре, устроенном в Харькове в начале этого года «Комсомольцем Украины».

Втечение последних десяти лет Козицкий писал много статей об украинской музыке (напр. статья о Лысенке в «Известиях», 1933 г.), о легком жанре (в журнале «Музика масам») и др. Его советская и общественная работа была велика: ряд лет — как уже упоминалось — он занимал должность председателя Высшего музыкального совета при Наркомпросе УССР, председателя Всеукраинского товарищества революционных музыкантов (ВУТОРМ), редактора «Музика масам» и, наконец, зам. председателя Союза советских композиторов Украины. В 1927 г. Козицкий, в качестве представителя НКП Украины, посетил музыкальную выставку во Франкфурте и прочел во Львове публичную лекцию об украинской музыке в СССР.

Козицкий — один из виднейших музыкальных деятелей и композиторов советской Украины. Его путь является показательным для украинского советского искусства. С начала своей деятельности он преодолевает поверхностно воспринятый декаданс и идет по пути Леонтовича в деле обработки народной песни. С 1923 г. он, под влиянием передовых литературных срганизаций, переходит прочно на революционную тематику. Качество его хоровой музыки в смысле звучания прекрасно; в отношении формальной структуры есть неровности. Форма не всегда достаточно развита, схемы бывают чрезмерно элементарны, зачастую дидактичны. Иногда попадаются неоправданные сложности, чисто внешнее изобретение приемов. Но это происходит не от «формалистических» убеждений, а от недостаточно глубокого в некоторых вещах овладения композиторским мастерством. Напротив, в произведениях додуманных и технически доработанных — налицо большая ясность и простота.

Но дело не только в крупных жанрах и не только в степени мастерства. При отдельных несовершенствах творчество Козицкого ценно своей идейной насыщенностью, исканием правдивого образа, стремлением к простоте музыкального языка, что является главным оправданием деятельности советского художника. Особенно важным и специфичным для Козицкого, как украинского композитора, является преобладание песенного начала. Песня является одним из наиболее распространенных, доступных каждому, доходчивых и глубоко социальных жанров. Через песню Козицкий связан с массами, и в этом залог его успеха и дальнейшего творческого роста. Огромное значение украинского крестьянского и рабочего песенного творчества для создания высших форм советской музыки — факт несомненный, хотя часто забываемый некоторыми украинскими музыкальными деятелями. Козицкий чрезвычайно силен именно там, где он использует принципы наиболее распространенного музыкального жанра — народной песни — для создания своих, в большинстве правдивых, отражающих рост нашей страны музыкальных образов. Колоссальное богатство украинской народной песни, ее необыкновенная красота, разнообразие отражения в ней различнейших сторон общественной жизни, здоровая эмоция масс, лежащая в ее основе, — все это надолго останется творческим импульсом для украинских советских художников.

Козицкий ценен для нас прежде всего и главным образом — своей связью с живым музыкальным языком масс. Его песни поются по всей Украине — в Красной армии, в городах и селах; мотивы из его театральных постановок можно услышать на улицах Харькова. И в массовых песнях, и в квартете, и в диптихах и в опере Козицкий говорит здоровым и простым языком песни — исключительной по богатству и разнообразию — песни украинских трудящихся масс.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

5

Содержание