Выпуск № 1 (112) | 1948 - страница 53

и развивалась, лежит в значительной мере на композиторах-песенниках.

Затем т. Лебединский перешел к вопросу о языке современных массовых песен. Он отметил, что в некоторых песнях советских композиторов встречаются интонации блатной песни, чувствуется идеализация некультурной речи. Критика должна проявить гораздо большую нетерпимость к данным явлениям.

Следующий раздел своего выступления т. Лебединский посвятил тем советским композиторам, в основу творчества которых были положены песенность и мелодийность. Забвение их было связано с засильем формалистической мысли. Т. Лебединский называет А. Д. Кастальского, о котором сейчас говорят, как об одном из самых ярких национальных композиторов и исследователей народной песни, но о котором после его смерти, в 1926 году, появился только один некролог. Он напоминает также о значении хорового творчества Давиденко.

Раздел Постановления ЦК партии, касающийся критики, он целиком и полностью относит и к себе. Признает, что также оказался увлеченным творчеством некоторых композиторов, упоминаемых в Постановлении ЦК как яркие представители формализма.

В заключение т. Лебединский говорит о проблемах, связанных с творческой и общественной перестройкой музыкальной жизни. — Через годполтора ЦК партии спросит у Всех нас, и прежде всего у нового руководства, о результатах перестройки. Нужно будет дать совершенно нового типа произведения во всех жанрах музыкальной критики и музыкознания, произвести перестройку музыкальной школы, вдохнуть новую жизнь в Союз советских композиторов.

В. Г. Захаров выделил в своем выступлении важнейший вопрос о значении песни в советской музыке:

— Я все время ощущал в союзе композиторов какую-то, я бы сказал, сознательную отгороженность от песни.

Совершенно неверно, на мой взгляд, мнение, что наши композиторы, по существу, знают песню. Я убежден, что если бы многие композиторы действительно знали народную песню, то у нас формализма не было бы. Песня несовместима с формализмом, И познание песен поможет нам быстрее расстаться с формализмом.

Самая главная, основная ошибка кроется в том, что в песне видят только музыкальное произведение. Песня же — это музыкально-поэтическое произведение. Вторая ошибка в том, что с песней считают возможным знакомиться, изучая ее только по сборникам, без знакомства с ней в живом виде. Чтобы действительно знать песню, нужно познакомиться с ее природой, ее содержанием, знать время ее возникновения, представлять себе, какие причины заставили ее возникнуть, почему она звучала в народе.

Тов. Захаров рассказывает, как знает песни А. А. Жданов.

— Когда его спросили, действительно ли он знает, как говорят, около 600 песен, он ответил: Нет, я боюсь назвать такую цифру, но песен 300 я знаю. И как он знает эти песни! Мы подарили ему во время его посещения сборник с текстами народных песен, которые исполняет хор им. Пятницкого. На другой день товарищ Жданов прислал этот сборник с дописанными ваоиантами текстов песен.

А. А. Жданов не профессионал-музыкант, но если бы наши композиторы следовали его примеру, то мы могли бы сказать, что они действительно песню знают.

Мы предполагаем провести ряд энергичных мероприятий в этом направлении — организовывать лекции, беседы, создать специальную библиотеку.

Есть еще очень важное мероприятие, которое необходимо осуществить. У нас имеется около 30 тысяч фонографических валиков. Нужно создать государственный фонд народной песни, расшифровать все эти валики, издать эти расшифровки, организовать комиссии по записи песен. В Советском Союзе есть еще громадное количество «белых пятен» по народной песне. Мы по-настоящему не знаем даже уральской песни, волжской песни.

Громадную роль в этом отношении будет играть воспитание молодежи. Сейчас у нас молодежь оторвали от родной песни. Она ее не понимает, не умеет слушать. Консерватория не выполняет самых насущных своих обязанностей. Не может же она не видеть, какое значение придается партией и правительством народной песне. И всетаки люди не удосужились подумать о том, чтобы подготовить руководителей для хоров народной песни. Профессиональными коллективами русской народной песни управляют часто не музыкантыспециалисты, а кто угодно, даже зубные врачи. Коллективы же эти необходимы народу, как воздух.

Тов. Захаров переходит к вопросу о состоянии коллектива ССК. С большой горячностью он говорит о преодолении предстоящих трудностей. Многие стороны музыкальной жизни настолько искарежены, что трудно представить себе, как с этим можно будет справиться. Люди живут совершенно разрозненно. Работу комиссий мы пере-

смотрим заново, еделаем их действенными. Но польза от работы комиссий будет только в том случае, если в ней будет действительная, настоящая, живая, товарищеская критика, критика не на уничтожение, а на помощь критикуемому, и если критикуемый тоже будет воспринимать эту критику как помощь ему, а не как обидные слова врага.

Есть единственный выход из этого трудного положения, о котором правильно говорил т. Данилов: необходимо поднять идеологический, политический уровень нашего композитора до масштабов общегосударственного суждения. Если наши композиторы будут рассматривать каждое произведение с позиций общегосударственных, с позиций пользы данного произведения, тогда у нас будет правильная, может быть, и резкая, но товарищеская, нормальная критика. Тогда мы будем правильно воспринимать эту критику. Вместо «я» мы начнем говорить — «мы».

Была превосходная статья в газете «Культура и жизнь» о партийности в литературе. Когда я читал эту статью, я думал, что композиторы сейчас зашевелятся. Оказывается, что ее даже не обсудили, и все осталось на месте. А разве мы можем проходить мимо такого рода документов?

Вопросы о партийности в музыке давно назрели, и нужно эти вопросы ставить во весь рост.

Нам очень трудно переделаться. Трудно переделаться и товарищам, фамилии которых укачаны в Постановлении ЦК, и товарищам, фамилии которых не указаны.

В отношении т. Шостаковича мне думается, что самое лучшее, что он мог бы сделать, — это резко изменить свое окружение, встать поближе к партии.

Конечно, формализм не уйдет завтра же от нас, он будет защищаться, проникать во все щели. Нам надо это учесть. Сейчас начнут пытаться продвигать свои сочинения слабые композиторы, — это тоже, неминуемо.

Мы должны писать понятную музыку, проникнутую народной песней, учиться у классиков. И. мы должны писать вдохновенную музыку.

А. И. Шавердян: В Постановлении ЦК партии советской музыкальной критике и музыкознанию посвящены слова сурового осуждения. Так и должно было быть. С позиций истинной критики, с мерилом общественного назначения и воздействия критики, с точки зрения того, как ориентировала критика композиторов и как помогала их творчеству, наща работа заслуживала этого безоговорочного и беспощадного осуждения. Мне кажется, что это не означает, что в нашей работе за 30-летний период развития советской музыки и советского музыкознания нет ничего ценного. Ценное, вероятно, пригодится н скажется в дальнейшей работе, здоровые силы обнаружат себя. Но сейчас важно сосредоточить все внимание на тяжких болезнях критики, сосредоточить все внимание на перестройке советской музыки.

Я не взялся бы назвать здесь хоть одного музыковеда, который не допустил бы ошибок или не потворствовал ошибкам, что в конце концов одно и то же, который не несет ответственности за нынешнее состояние советского музыковедения. Одни активно, с увлечением, шли по этой колее, другие — пассивно, не сопротивлялись, т. е. потворствовали.

Иногда слышится в выступлениях какой-то реваншизм, осознанный или бессознательный. Иные, как начинает казаться, предполагают, что здесь произошла лишь смена действующих лиц, прошла пора вчерашних сановников и их можно критиковать со всей резкостью, но приходят новые сановники и неплохо бы с ними установить хорошие отношения. Я думаю, что такие товарищи не поняли еще смысла того нового огромного этапа, который открылся Постановлением ЦК. Постановление обращается к нам с чрезвычайной требовательностью и, вместе с тем, с большим доверием, обращается к нам, как к гражданам великого социалистического общества. Оно призывает нас, музыкантов, установить в нашей среде и в нашем творчестве великие принципы советского демократизма, и наша задача — найти верный путь к перестройке.

Оценивая свою деятельность в качестве члена редакционной коллегии газеты «Советское искусство» и одного из руководителей Музыковедческой комиссии Союза советских композиторов, т. Шавердян не проявил, однако, полной самокритичности. Вместо Точной характеристики ведомственно-апологетической позиции газеты «Советское искусство» и ее порочных методов работы, вместо признания величайшей терпимости Музыковедческой комиссии к бесчисленным проявлениям формализма, безидейности и подхалимской апологетики, т. Шавердян пытался привести отдельные смягчающие обстоятельства.

— Думается, — сказал т. Шавердян, — что. задачи и установки в основном воспринимались нами и мною верно. Так, например, в «Советском искусстве» можно было бы назвать ряд статен редакционных, где декларативно провозглашены некоторые правильные положения, Напомню помещенную в газете летом 1947 года передовую о советской опере. Основные положения этой, статьи не могут быть признаны порочными и сейчас. Но реализация этих положений в конкретных статьях подвигалась плохо. Я не хочу здесь ссылаться на объективные условия, трудность

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание