По страницам зарубежной музыкальной прессы

Международный конгресс композиторов

На состоявшемся в начале лета во Флоренции Международном конгрессе композиторов со всей резкостью и обнаженностью выявилась фашистская «точка зрения» на искусство, по своей бессмысленности превосходящая самую грубую карикатуру. Конгресс заранее отказался от обсуждения взглядов тех музыкальных деятелей, которые не приглашались участвовать в его работах. Целью конгресса, как заявил во вступительном слове его председатель Юго Одисетти, был обмен мнениями «избранных» по поводу некоторых актуальных вопросов современного музыкального творчества и критики.

Наиболее больной вопрос современного буржуазного искусства — вопрос о взаимоотношении композитора и аудитории — оказался в центре внимания. Полная изолированность композитора от слушателя, катастрофический разрыв между вкусами аудитории и замыслами композитора, враждебность или, в лучшем случае, безразличие масс к творчеству современных буржуазных композиторов Запада, — все эти факты уже давно перестали быть дискуссионными. Все это общепризнано и бесспорно.

Группа итальянских делегатов объединилась в стремлении «оправдать» и узаконить существующий разрыв между композитором и аудиторией. Уничтожить этот разрыв, по их мнению, крайне просто: нужно лишь устранить одну из «сторон». Лишней «стороной» оказывается при этом, конечно, не композитор, а слушатель. Слушатель «виновен» в создавшемся положении. По мнению фашистских заправил, он не обладает развитым вкусом, он жаждет «мелодичности, простоты и театральности...», т. е. всего того, чего следует избегать современному композитору, желающему оставаться в кругу «избранных». Одобрения со стороны аудитории, по мнению Малипьеро, становятся для композитора мало желательным явлением.

Но не следует во всем этом видеть предостережение начинающему композитору против эпигонства или упрощенчества. Эти высказывания «избранных» говорят об отвратительном снобизме в музыке, культе индивидуализма, доходящем до абсурда, превращении музыкального творчества в узко-личное развлечение — своего рода «интеллектуальную гимнастику».

Печатая в качестве основной статьи доклад на конгрессе молодого композитора Каваццени, журнал «La Rassegna musicale» (№ 5, 1937) провозглашает нагло-циничное credo итальянсксго фашистского искусства.

Пренебрегая минимальной добросовестностью в смысле исторической точности, докладчик открыто клевещет на народных классиков, пытаясь доказать, что массы вообще не способны реагировать на «истинное» произведение искусства.

Проблема взаимоотношений композитора и аудитории снимается. Неизбежный в условиях буржуазного общества разрыв между композитором и слушателями превращается в вечный, незыблемый «закон» музыкального творчества, основывающийся на отрицании общественного мнения.

С подобными же откровенно-клеветническими заявлениями выступают и другие представители фашистского «конгресса».

Заключительный концерт, организованный конгрессом, лишний раз подтвердил что «теории» фашистских композиторов приводят к самым плачевным результатам в их творческой практике. Массы правы, когда не хотят слушать тупые, бессодержательные, формалистические музыкальные трюки. Концерт прошел при пустом зале.

Новые музыкальные журналы

Сравнительно недавно начавший выходить бельгийский музыкальный журнал «Les cahiers de la musique» занимается по преимуществу вопросами современной музыки. Из музыкальных произведений прошлого его интересуют только те, которые по тем или иным причинам до сих пор оставались неизвестными. Широкая аудитория, по мнению журнала, не воспринимает современную музыку исключительно из-за отсутствия нужной подготовки. Подготовка читателя к восприятию творчества современных композиторов — одна из основных задач журнала.

Наряду с музыкой современного Запада журнал не может обойти молчанием советскую музыку.

«Каково бы ни было наше отношение к Советскому Союзу, — читаем в редакционной статье № 2,— совершенно бесспорно, что... художественное движение в СССР

представляет значительный интерес как с точки зрения новых принципов, так и благодаря подлинной художественной ценности произведений советских композиторов...»

Посвящая несколько номеров журнала вопросам музыкальной жизни в СССР, редакция вынуждена отклониться от своего правила — держаться в пределах «чисто-музыкального» языка. Самая тематика статей о музыке в Советском Союзе (музыка в Арктике, система музыкального образования в СССР, деятельность Союза советских композиторов) требует более углубленного подхода.

Американский журнал «The American Music Lover» ориентируется не на музыкальную интеллигенцию, как бельгийский; он обращается к широким слоям «музыкальных любителей», с осторожностью и некоторым недоверием относящихся к искусству «машинного века». «Американский музыкальный любитель» тесно связан с фирмами, выпускающими граммпластинки, и радиокомпаниями, — он ориентирует их во вкусах любителей. Он опирается на любителя, коллекционирующего пластинки и мало заинтересованного в теории музыки, направлениях, школах и пр. Основное место в журнале, наряду с интервью и биографиями видных исполнителей, занимают статьи о Бахе, Генделе, Корелли, Верди, Вагнере, Чайковском, Дебюсси и др. Статьи эти производят впечатление расширенных пояснений к программам, объективно, популярно и толково дающих основные исторические сведения и некоторый анализ. И для этого журнала также характерен интерес к музыке Советского Союза. В одном из последних номеров помещена большая статья о Н. Я. Мясковском, в которой дается, кроме сведений биографического порядка, подробный анализ его творческого пути.

«...Его последние произведения — “Симфониетта” и 15-я симфония — не носят прежних черт безнадежного уныния»... «Его музыка уже не выражает больше... пессимизма, безнадежного, бесперспективного. Ипохондрия уступила место жизнерадостности. Такую жизнерадостность можно обнаружить в его “Колхозной” симфонии. Короче говоря, Мясковский не погружается более в себя, а находит материал в своем окружении. И в результате его мир становится гораздо шире и понятнее».

Автор заканчивает статью призывом к более частому исполнению произведений Мясковского, в уверенности, что подлинный массовый любитель музыки оценит значение этого композитора в мировой музыкальной литературе.

Неопубликованное письмо Моцарта

Помещаемое ниже письмо Моцарта к отцу, приведенное в английском журнале «Music and Letters» (№ 2, 1937), найдено в частной коллекции. Квадратными скобками выделены слова, написанные в подлиннике шифром. Шифрованные обозначения часто применялись в переписке семейства Моцарта из-за небезосновательного подозрения, что зальцбургская почта пересылает письма для перлюстрации в резиденцию архиепископа.

Vienne, се 5 de Juillet, 1783.

Mon très cher Père!¹

Мы оба благодарим Вас за Ваши молитвы о благополучном исходе родов моей жены. Маленький Раймонд так похож на меня, что все это сразу замечают, — как будто скопировано мое лицо. Моя дорогая женушка крайне счастлива, — она всегда именно этого желала. Во вторник ему исполнится три недели, он уже поразительно вырос². Что касается оперы³, то Вы мне дали совет, который я уже сам себе дал. Но так как я предпочитаю работать медленно и с раздумьем, то полагаю, что не начал работать слишком рано. Один итальянский поэт, находящийся здесь, принес

_________

¹Вена, 5 июля 1783 г. — Мой дорогой отец!

²Этот ребенок умер в том же году, когда супруги Моцарт, уезжая на свидание с отцом, были вынуждены отдать его в детский приют.
³ Речь идет о незаконченной Моцартом опере «L’oca del Cairo», план либретто которой составил аббат Джиамбаттисто Вареско, либреттист «Идоменео». Отец, по-видимому, советовал Моцарту не приступать к работе, пока не будет готово либретто.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

По страницам зарубежной музыкальной прессы

Международный конгресс композиторов

Новые музыкальные журналы

Неопубликованное письмо Моцарта

Содержание