Выпуск № 1 (97) | 1946 - страница 52

Н. Суховицына

молоды — 18 и 19 лет, еще далеки от полной художественной зрелости. Оба они еще учатся, и пройдут годы, раньше чем они станут законченными артистами. Может быть, они даже слишком рано приняли участие в конкурсе: думается, через несколько лет они могли бы добиться более высоких премий. И, кроме того, — необходимо принять все меры к тому, чтобы раннее лауреатство не отвратило их от настойчивого труда. Роднит их и то, что оба они также питомцы нейгаузовской школы: Гусева — непосредственно, Муравлев — через ученика Нейгауза, свердловского педагога С. Бендицкого.

Пока больше хочется думать о широких перспективах, раскрывающихся перед этими двумя неофитами на концертной эстраде, нежели об их сегодняшних достижениях. Но и то, что они показали на конкурсе, нельзя обойти молчанием. Муравлева мне пришлось слышать только в заключительном туре, когда он играл концерт Грига. Его исполнение отличалось и прекрасной технической отшлифованностью, и отличным чувством стиля. Но все же чрезвычайная юность артиста ощущалась во всей манере его игры.

Гусеву я слышал и во втором туре. Она слишком романтизирует Баха и еще не вполне постигла бетховенскую «Аврору», — во всяком случае, в финале сонаты у Гусевой ощущался совсем не бетховенский, нежно-акварельный колорит. Зато с удивительным проникновением в самый дух музыки сыграла она 9-ю сонату Скрябина, а в fis-moll’ной сонате Мясковского показала себя настоящим большим художником. Непонятно, откуда у этой 19-летней девочки нашлась внутренняя сила, чтобы передать смятение чувств и трагические душевные конфликты, заключенные в этом замечательном сочинении, столь близком — и по содержанию и по музыкальному языку — грандиозной 6-й симфонии Мясковского. В е-moll'ном шопеновском концерте Гусева заставила вспомнить Розу Тамаркину, какой была ее игра в период брюссельского конкурса: такая же одухотворенная поэтичность, такая же певучесть рисунка, где каждый пассаж звучит с выпуклой рельефностью мелодической линии. Жаль только, что Гусева еще слабо владеет piano — оно у нее одноколоритно и, кроме того, почти беззвучно. Это абсолютная «акустическая» тихость звучания, а не градация в художественном соотношении динамических пластов.

Муравлев и Гусева, при всех их теперешних успехах, — в будущем. И это же надо сказать о бесспорно выдающемся таланте — 18-летнем М. Ростроповиче. Он — еще одна первая премия конкурса. Не только виолончелист, но и способный композитор, Ростропович обладает солидной техникой, а в концерте Мясковского выказал далеко не заурядную музыкальность. У него красивый, хотя и несколько жестковатый на forte звук и какая-то общая обаятельность творческого облика. Другие два виолончелиста — Ф. Лузанов и Б. Реентович — третья и четвертая премии конкурса. Оба они, как и Ростропович, — ученики С. Ко-

Б. Морибель

Б. Реентович

золупова, «поставившего» на этот конкурс рекордное количество лауреатов. Они оба солидные профессионалы, с хорошим аппаратом, культурой и должным умением. И оба они, все же, недостаточно артистичны.

В группе скрипачей заслуженно выделился Ю. Ситковецкий. У него выдающаяся виртуозность, настоящий артистический размах, большой, мягкий звук. Однако в третьем туре он сыграл концерт Глазунова как-то тускло и даже вяло. Возможно, это была случайная неудача, но она сыграла решающую роль в том, что жюри не смогло дать ему премию выше третьей. Скрипач Б. Морибель (четвертая премия) несомненно музыкален, но, в общем, не производит яркого впечатления. Приятное впечатление, и с музыкальной и с технической стороны, оставила игра арфистки Н. Толстой (третья премия).

Еще раз хочется сказать: каждый из этих молодых исполнителей идет своим путем. У них разные творческие индивидуальности, разные стили игры. Но для всех них типичны основательная музыкальная культура, выработанный вкус, серьезность художественных намерений.

В вокальной группе только двое, пройдя через все стадии конкурса, достигли желанной цели, — стали лауреатами. Это Вероника Борисенко (третья премия) — певица с великолепным, мощным меццо-сопрано и солидной школой. Она имела исключительный успех в заключительном туре конкурса и завоевала горячие симпатии аудитории. Исполнением арии Шимены из оперы «Сид» Масснэ, «Серенады» Чайковского, украинской народной песни «Ой, на гору козак шел», — она показала свое мастерство в различных областях вокального репертуара. И такую же творческую многогранность обнаружила Н. Суховицина (четвертая премия), особенно хорошо спевшая на итоговом концерте арию Агнесы из «Орлеанской Девы» Чайковского.

Тот факт, что вокалисты на конкурсе 1945 года оказались лишь на третьем и четвертом месте (да и то лишь в количестве двух человек), — не должен остаться без внимания. Объяснить его просто случайностью — нельзя: в конкурсе приняла участие основная масса наиболее одаренных молодых советских музыкантов. Точно так же нельзя все сваливать на пресловутые «пороки вокального обучения». Полностью игнорировать дефекты в работе вокалистов-педагогов, разумеется, нельзя. Однако же на конкурс пришли представители тех самых вокальных школ, которые в предвоенные десятилетия дали стране большое число отличных певцов. И талантами наша земля не оскудела.

Очевидно, здесь имеют место какие-то сложные и многообразные процессы, затрагивающие и работу консерваторий, и концертную практику, и, особенно, деятельность наших оперных театров. Рамки статьи не позволяют мне углубляться в этот вопрос. Но я считаю необходимым подчеркнуть, что «авария», случившаяся с вокалистами на последнем конкурсе, требует пристальнейшего к себе внимания и серьезнейшего обсуждения.

Сегодня новые лауреаты вернулись к своему повседневному труду, и хочется пожелать им, чтобы они в дальнейшем выполняли свой художественный долг с такой же целеустремленностью и настойчивостью, какая за годы войны сделала их артистами и доставила им звание лауреатов.

Д. Рабинович

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Н. Суховицына

Б. Морибель

Б. Реентович

Содержание