Выпуск № 3 (55) | 1938 - страница 40

Первый и второй акты играли в напряженном состоянии, из-за боязни, чтобы не осрамиться. По окончании второго акта подошли ко мне товарищи (из зрителей и играющих), поздравили, сказали: «Молодец, Гусейн-Гули! Если и третий акт сможешь так же сыграть, то завоюешь имя артиста». Эти поздравления и приветствия придали мне еще больше энергии и силы. Поэтому перед началом третьего акта я им заявил: «Идите и посмотрите, как я сыграю».

В этом акте мне удалось создать такой образ, что я в полном смысле слова превратился в настоящего Меджнуна — безумца от любви. Сцена представляла для меня пустыню. Во время игры я никого из участвующих не узнавал, глаза ничего не замечали. По окончании третьего акта неоднократные вызовы и продолжительные аплодисменты зрителей, а также приветствия, объятия и поцелуи товарищей, которыми был окружен, до того подействовали на меня, что я невольно заплакал».

Впрочем, так называемые высшие слои азербайджанского общества не разделяли этих восторгов. Они считали спектакль, напоминавший народные инсценировки, «третьесортным плебейским развлечением». Царские сатрапы поспешили на следующих постановках наводнить театр шпиками.

Начиная с 1908 г. и по сей день, опера «Лейли и Меджнун» не сходит со сцены азербайджанского театра. Отрывки из нее распеваются сейчас во всех уголках Азербайджана. Но в теперешнем виде опера значительно отличается от первого варианта. На протяжении своей 30-летней истории она подвергалась непрерывным изменениям как со стороны композитора, так и режиссеров и дирижеров. Этот процесс реконструкции оперы начался с первых же постановок. Композитор вводил новые инструменты, отшлифовывал мелодику, исправлял отдельные недостатки, советовался с музыкантами. От одной постановки к другой росла его квалификация. В результате всего этого изменялась и партитура.

В связи с появлением новых исполнительских кадров, с повышением культуры исполнителей, в опере значительно увеличился удельный вес записанной музыки. Прежние мелодии, соответствовавшие тексту, заменялись новыми; в оркестровку вносилось большее разнообразие (сейчас уже опера рассчитана на симфонический состав, с добавлением народных инструментов), увеличилась роль гармонизации.

Все последующие дореволюционные национальные оперы в основном сохраняли форму «Лейли и Меджнуна», т. е. в них преобладали импровизации, одноголосье, примитивная гармонизация. Но, оценивая их музыкальную сторону, нельзя упускать из виду, что азербайджанская народная музыка в основе своей одноголосна и что применение даже примитивной гармонизации мелодий было серьезным нововведением; нововведение это часто встречалось в штыки, так как оно шло вразрез с консервативными вкусами. То же самое надо сказать и об импровизациях. Вне импровизационной манеры в Азербайджане не признавалось тогда никакого иного пения. Поэтому, когда Гаджибеков попытался во второй опере сам сочинить все арии, эта инициатива определила неуспех оперы как у слушателя, так и у актеров; опера была снята. Отчасти поэтому Гаджибеков очень осторожно проводил линию на обогащение и

Солистка Азербайджанской оперы, орденосец Кнарик Григорьян в роли Нэргиз.

разнообразие гармонического языка, на сокращение импровизаций. И лишь теперь его опера «Кер-Оглу» является единственной азербайджанской оперой, в которой совершенно не отведено места импровизациям в подлинном виде; они сохранены в стилизованном композитором оформлении.

Сюжетами почти всех дореволюционных азербайджанских опер являлись народные сказания. Тема их, как правило, трактовала о силе всепобеждающей любви. Из семи азербайджанских опер — пять были написаны Узеиром Гаджибековым, одна — его братом Зольфагором и одна его сверстником и товарищем по семинарии, недавно умершим композитором Муслимом Магомаевым.

В театре помимо опер шли также оперетты Гаджибекова. В них он высмеивал отживавшие рутинные традиции, темные стороны быта: ношение чадры («Эр-арват»), насильственную выдачу девушки замуж по расчету («О олмасун бу олсун»), запрещение жениху и невесте видеть друг друга до свадьбы («Аршин мал алан»).

Музыкальный язык этих оперетт существенно отличается от опер. Если в последних преобладает свободная импровизация в стиле мугамата, то в опереттах господствуют песни с четкими, устоявшимися народными мелодиями, в большинстве своем — танцевального характера. В них чувствуется сильное влияние городского фольклора. Подавляющее большинство номеров записано на ноты. А в «Аршин мал алан» и вовсе не отведено места импровизациям.

До революции Азербайджанская опера ютилась в помещении драматического театра. Спектакли ее шли нерегулярно; все дело держалось на энтузиазме маленького коллектива, состоящего из любителей-музыкантов. Конечно, ни от кого никакой поддержки опера не получала. При муссаватском правительстве положение еще больше ухудшилось. Здание, в котором шли оперные спектакли, было разрушено, театральные «жучки», антрепренеры, на откуп которым было передано все театральное дело, на каждом шагу вставляли палки в колеса. «Ваша просьба министром просвещения оставлена без последствий» — такую резолюцию получил Гаджибеков на своем ходатайстве о мизерном субсидировании оперы.

С установлением в Азербайджане советской власти национальная опера перешла на государственный бюджет, получила специальное помещение, встретила повседневную заботу и помощь партии и правительства. Все это привело к тому, что менее чем в двадцать лет азербайджанская опера проделала весьма значительный

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Солистка Азербайджанской оперы, орденосец Кнарик Григорьян в роли Нэргиз.

Содержание