Выпуск № 4 (56) | 1938 - страница 48

Потребность в организации цикла концертов русской классической музыки назрела давно. Наряду со ставшим уже прекрасной традицией показом искусства национальных республик, исполнение лучших образов русской музыки должно стать насущной задачей наших концертных организаций. Огромное художественно-политическое значение имеет проведение таких концертов в центрах национальных республик.

Поэтому большое достоинство декады русской классической музыки в том, что она проходила одновременно в 23 городах Советского Союза.

Грузия, Армения, Татария, Чувашия... Более двухсот концертов (из них около половины симфонических) только по одним стационарам, сотни концертов — в клубах; исполнение множества произведений — симфонических, камерных, — оперных отрывков, романсов.

Однако, такой размах безусловно требовал значительно большей подготовки, более серьезного отношения концертных организаций, чем это наблюдалось на практике. В результате — большая неровность в проведении циклов декады, срывы концертов, замены интересных, намеченных ранее произведений другими.

Но и то, что было показано, несомненно представляет огромный интерес.

Первое и главное, что нужно отметить, это показ «новинок», мало или совсем не исполняемых (частью по недоразумению, отчасти — по косности концертных организаций) произведений русской классической музыки. Уже первый концерт в Москве, по праву посвященный творчеству Глинки, содержал ряд новых интересных произведений. Такова исполненная впервые увертюра-симфония Глинки. Написанная в годы учения Глинки у Дена (1834 г.), она является еще одним образцом, показывающим глубокое родство творчества Глинки с народным мелосом. Обе темы симфонии (протяжная и плясовая русские песни) глубоко народны, просты и задушевны. Большую художественную чуткость и тонкий дар стилизации проявил В. Я. Шебалин, восстановивший и закончивший по отдельным наброскам-эскизам эту замечательную увертюру-симфонию.

В этом концерте были показаны также интересные по инструментовке Глинки вариации Гуммеля — «В память дружбы» и написанная в духе русской народной песни «Коса», для голоса с хором и оркестром (с обычным для русской хоровой песни противопоставлением протяжного запева и веселого, плясового припева).

С полной уверенностью можно сказать, что декада заново «открыла» двух незаслуженно забытых русских композиторов — Балакирева и Танеева. Многие произведения этих крупных художников по глубокому недоразумению почти не исполняются, — это особенно относится к музыке Балакирева к «Королю Лиру» Шекспира. Правда, и сейчас были исполнены не все номера «Короля Лира», но то, что было показано (прежде всего, увертюра), представляло исключительный интерес. В этом произведении много юношеской свежести, красочности, эмоциональности.

Три других произведения Балакирева, исполненные во время декады (симфония C-dur, симфоническая поэма «Тамара» и «Исламей»), — примеры того исключительного мастерства, с которым ком-

позитор умел использовать записанные им темы песен и плясок народов Кавказа.

Достаточно полно был представлен в концертах декады и другой незаслуженно забытый русский композитор — Сергей Иванович Танеев. Исполнение двух его симфоний, в особенности с-moll'ной, продемонстрировало всю ошибочность теории о «сухости» танеевского письма. Сохраняя единство тематизма, Танеев с исключительным мастерством, умело и гибко варьирует материал. «Хитрости» контрапунктических сплетений никогда не убивают в нем глубины мысли, глубокой эмоциональности. Когда слушаешь симфонии Танеева, невольно вспоминаешь его слова: «Ученость хороша только тогда, когда она приводит к естественности и простоте». Это относится и к его квартетам, по своему полифоническому мастерству не уступающим последним квартетам Бетховена.

Концерты декады показали некоторых композиторов с совершенно новой, необычной для слушателя стороны. Так, например, концерт, посвященный творчеству Чайковского, — в котором были исполнены его 2-я симфония, арии из «Опричника» и «Орлеанской девы» (а также и камерный концерт), — лучше всяких слов раскрыл глубокий внутренний оптимизм Чайковского. 1-я, 3-я и особенно 4-я части симфонии насыщены народной украинской мелодикой. Блестящая разработка украинской плясовой «Журавель» в финале симфонии — предвестник вариаций 4-й симфонии: оба финала — большие полотна, рисующие веселье, радость народного праздника.

Тот же глубоко оптимистический характер и в фортепианной «фантазии» Чайковского. Ее тематика тесно связана с русской народной песней и танцем. И не только тематика, но и развитие, изложение материала (прием сопоставления, «диалога» лирической темы оркестра и плясовой у фортепиано-соло) почерпнуто композитором в народном творчестве.

Надо отметить также, что исполнением фортепианных концертов и фантазий Чайковского, концертов Римского-Корсакова, Глазунова, Рубинштейна, Аренского был положен конец фальшивой «легенде» об ограниченности русского фортепианного стиля, русской фортепианной музыки. Эти концерты представляют собой богатейшую серию разнообразных, ярких по фортепианной фактуре, по тематизму фортепианных произведений — совершенно незаслуженно игнорируемых нашими советскими пианистами. Такие произведения, как «Картинки с выставки» Мусоргского, — также чрезвычайно оригинальное, своеобразное явление. «Картинки» можно по праву считать прообразом фортепианных программных сюит, принадлежащих не только русским, но и западным композиторам (Равелю, Дебюсси и др.).

Помимо указанных сочинений, во время декады был исполнен еще ряд произведений, долгое время лежавших «под спудом». Музыка к «Князю Холмскому» Глинки, «Манфред» Чайковского, симфония «Антар» Римского-Корсакова, квартеты Танеева, Глазунова — таков далеко не полный список произведений, несправедливо забытых нашими концертными организациями. Эти произведения — глубокой мысли, ярких образов — должны прочно войти в репертуар наших оркестров и ансамблей.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание