Первая часть представленной на рецензию статьи основана на опыте внимательного чтения текстов прежде всего двух авторитетных отечественных теоретиков гармонии, в творчестве которых наметилось значи­тель­ное идейное расхождение, — Ю. Н. Холо­пова и Т. С. Бершадской. Автор настаивает на том, что пред нами скорее терминоло­ги­ческая разница, и нащупывает пути, если мож­но так сказать, подведения общего на­уч­ного зна­ме­­нателя под объявленные кон­цепции. Эта задача — уже сама по себе внушающая интерес — оригинально решена автором. В самой постановке проблемы, связанной с интеграцией разных концепций лада, содер­жится несом­ненное достоинство. Слово автора пред­став­ленной статьи — авторитетного музы­­ко­веда, такого же «ладоведа», как упо­мя­нутые выше, — способно направить представителей разных школ к взаимному сближению позиций, что давно, как кажется, назрело. Научная и этическая позиция автора статьи заслуживает глубокой благодарности.

Вместе с тем трактовка модальности ав­то­ром остается в чем-то слишком свое­обыч­­ной и не вызывает лично у рецензента чувства обретенного терминологического рав­но­весия. Впрочем, в этом есть положительный момент, поскольку статья побуж­­дает к дальней­шему продумыванию проб­лемы, а кроме того, ее достоинства в целом зна­чи­тельно перевешивают.

К несомненным достижениям автора от­но­сятся аналитические очерки, которые фоку­си­руют внимание читателя на ин­те­рес­ней­ших и действительно достойных при­сталь­ного изучения явлениях, прежде всего в об­ласти позднеромантической гармонии. Хотя для рецензента является несколько неожи­дан­ным то, что автор настаивает на трак­товке всех их как модальных, но такая трак­товка, во-пер­вых, вытекает из присущего автору по­нимания модальности, а во-вторых, сама зна­чительность увиденных, сопоставленных, скла­дывающихся в определенную законо­­­мер­ную картину гармонических фактов не вызы­вает сомнений. Говоря кратко, речь идет о вы­зре­вании в недрах романтической то­наль­­ности внетональных по своей природе видов родства звуковысотных элементов (тонов, интервалов, созвучий, звукорядов и их сегментов). К таковым принадлежит, скажем, модуляция через общий звук (Мазур­ка Шопена ор. 24 № 2), своеобразная интер­вальная комбинаторика, усложняющая избран­ную аккордовую последовательность при ее повто­рении (песня Листа), целена­­прав­­лен­ное обновление звукорядного состава смежных фраз с выстраиванием изыскан­ного ритма интервальных групп (фрагмент из Мусоргского). Справедливы выводы автора относительно связи такого рода приемов с техни­ками гармонического письма ХХ века.

Нельзя не отметить, что автору свойст­венно продуманное и ясное изложение своих идей; публикация такого текста способна принести пользу уже этим своим качеством — как образец научного слога, вни­мательного и ответственного отношения к терминам, «веры» в них.

На этом фоне возникают два повода для полемики. Первый — менее значительный, он связан с разграничением понятий моду­ляции и отклонения. О Мазурке Шопена ор. 24 № 2 автор замечает: «Это, разумеется, модальный лад (гармония) в его самой оче­видной форме сберегаемого семиступенно-диа­то­ни­ческого звукоряда, в рамках которого оригинальнейшим образом проявлены процес­сы тонального отклонения, модули­ро­вания и сопоставления» (с. 55). Эта форму­ли­ровка вызывает полную солидарность с ав­то­ром, за исключением одного: в чем здесь моду­ли­­рование? Нужно ли это слово? Есть мест­ные центры: Cion, aeol, ddor / Gmix, Flyd; все их автор перечисляет, но их взаимо­отно­­­шения, как кажется, регулируются ука­зан­ны­ми автором понятиями отклонения и со­по­став­ления, не претендуя на смену более высокого уровня, которая в нашем представлении связана с понятием модуляции.

Кроме того, сомнения может вызвать клю­чевой для автора термин «модальное раз­витие». В представлении рецензента модальность (если воспользоваться понятием, извлеченным из теории Шенкера) — принцип пролонгации звукоряда, или, по удачному выражению автора статьи, «сбережения» звукоряда (в то время как тональность — принцип пролонгации центрального звука или созвучия). Однако для автора статьи к модальности относится более широкая сфера происходящего со звукорядом, в том числе и его всевозможные трансформации. Речь не о том, что таких явлений нет или что они не важны, но о том, не размываются ли тогда границы обсуждаемого понятия, когда и неизмен­ность звукоряда, и его закономерная измен­чи­вость (то есть и «сбережение», и «растрачивание») объясняются действием одного принципа. В конце концов, есть и другие аналитические инструменты, чтобы описать гармонические явления, которые автор рассматривает с позиций модальности. Так, приведенный в примечании 23 на странице 66 круг гармоний листовской песни можно было бы, наверное, назвать «радостью неоримановцев» — приверженцев теории аккордовых трансформаций во главе с Р. Коном. Для описания того же на языке терминов Ю. Холо­пова подошло бы понятие «интервальной константы» (роль которой играет группа 1.3 в полутонах). Но не модальности, хотя, возможно, определенная связь между ними и существует.

Рецензент должен признаться, что не решился бы пока безоговорочно и полностью следовать, в том числе в своей педагоги­ческой работе, той концепции модальности, какая предложена автором статьи (обоснование такой оценки для самого рецензента нуждается в проверке и осмыслении гораздо более скрупулезном, чем это позволяет время, отведенное на рецензию). Здесь, наверное, имеются две причины. Во-первых, такое важное понятие, как модальность, было бы естественно рассматривать в комп­лексе с про­чи­ми базовыми категориями уче­ния о гар­мо­нии (в примечании 11 автор обозна­чает эту тему, оставляя ее, впрочем, за пре­де­лами своей работы). Во-вторых, противо­речия между ленин­град­ской и московской школами в тер­ми­но­ло­гических вопросах столь велики, что их не разрешить (если на это можно надеяться) или, по крайней мере, не развернуть со всей научной основательностью без сравнения (реконструкции?) фил­ософско-эсте­ти­че­ских установок, которые импли­цитно в них содержатся. Причем прежде всего следовало бы обратиться к трудам учителей современных полемистов — Ю. Н. Тю­лина и И. В. Способина.

Надо отдать должное автору статьи, который делает известные шаги в этом направлении1, однако естественным образом фокусирует круг рассматриваемых вопросов на собственной концепции лада. Отчетливость изложения этой концепции делает статью важной вехой, которой не минует всякий, кто хочет пройти по пути изучения природы лада в европейской музыке, и в частности его эволюции в эпоху позднего романтизма, открывающей двери в ХХ век.