Уважаемые читатели,

из первой статьи этого выпуска вы узнаете, что в нашем журнале не было принято громко праздновать юбилеи. Мы не будем нарушать традицию, тем более что сейчас совсем не время для праздников. Но отметить и попытаться осмыслить 90-летие старейшего русскоязычного журнала о музыке — не только наше право, но и обязанность.

Периодические издания о музыке существовали в России задолго до рождения нашего журнала, но ни одно из них не дожило до сегодняшнего дня и ни одно не достигло возраста «Музыкальной академии». Наш журнал тоже не однажды был на грани закрытия, в том числе совсем недавно, но всякий раз удерживался на плаву. В чем секрет его долголетия?

Думаю, есть три причины, которые можно кратко обозначить так: сила, инерция и — the last but not the least — человеческий фактор.

Под силой я подразумеваю мощный импульс, с которым журнал создавался: стать главным (а поначалу и единственным), центральным, всеобъемлющим печатным органом в сфере музыки. Журнал был наделен властью по праву рождения — он вершил судьбы, транслировал законы и правила игры, открывал и закрывал пути к признанию. С годами эта сила иссякала, но начинал действовать второй фактор — инерция.

Инерция в данном случае (как нередко бывает в культуре) оказалась благом. Накопленная за десятилетия энергия просто не мог­ла испариться, возделанное журналом поле продолжало приносить урожай и в го­ды запустения. Впрочем, метафора нуждается в уточнении: поле, конечно, было возделано не журналом, а конкретными людьми — и здесь мы переходим к третьему секрету долголетия.

Наверное, есть издания, существующие за счет читателей и их мощной энергетической отдачи. Наш журнал был востребован и любим значительной частью аудитории, но все же надо признать, что только на этом топливе он бы не выжил. Причины тому — и в специфике отечественного управления культурой, и в том, что наша целевая аудитория состоит преимущественно из индиви­дуалистов (музыковед и композитор — профессии одиночек и затворников). Бóльшую часть своей истории «Музыкальная академия» держалась на одностороннем вложении сил со стороны людей, любивших музыку, науку и свой журнал. В иные годы эта работа превращалась в чистую благотворительность — и от лица сегодняшней редакции я хочу сказать спасибо всем профессионалам, вынужденно становившимся волонтерами, которые не позволили журналу прервать дыхание.

Поскольку человеческий фактор для нас — главный фактор, представлю немного­числен­ную команду, создающую журнал сегодня. В ре­дакции есть старейшины, присут­ствие которых дает возможность всем остальным чувствовать и осязать связь времен. Это 94-летний Юрий Семёнович Корев, легендарный главный редактор «Советской музыки» / «Музыкальной академии» на протяжении 42 лет, и Марина Израилевна Нестьева, посвятившая журналу всю свою профессиональную жизнь и на девятом десятке продолжающая писать для него.

На другом полюсе — совсем молодые сотрудники, погруженные в новую научную, эстетическую и социальную повестку и де­лаю­щие журнал технологически развитым. Это 24-летний Андрей Горецкий, ответствен­ный секретарь редакции; его старшая сверст­ница Элина Андрианова, отвечающая за все интернет-платформы журнала, и организатор специальных проектов «Музыкальной академии» Владимир Жалнин.

Анна Лосева, Елена Мусаелян и Елена Паникова — три редактора, внимательность и дотошность которых стали притчей во языцех в музыковедческой среде. Результаты их работы шлифует опытнейший редактор и корректор издательства «Композитор» Элина Плотица, проверяющая каждую строку в каждой статье «Музыкальной академии». Затем тексты попадают в руки блистательного типографа Юлии Ногаревой, которая виртуозно укладывает статьи в прокрустово ложе нашего макета. Готовые файлы попадают в руки исполнительного директора издательства «Композитор» Евгении Вороновой — и спустя пару недель возвращаются к нам в виде отпечатанного тиража.

Попробую взглянуть на журнал со стороны и описать его облик в начале 91-го года жизни. Разумеется, буду говорить только о тех изменениях, которые произошли за последние четыре года, когда мне было доверено руководить редакцией.

Мы начали с разработки нового макета: с удобными для чтения двумя колонками, с новым логотипом и новыми шрифтами, со строгой обложкой в духе советских толстых журналов (строгость компенсируется цветовой игрой, все более затруднительной в условиях санкций). Затем создали первый в истории журнала интернет-сайт, успев зарезервировать для него лаконичный международный домен mus.academy. Запустили страницы в социальных сетях, ставшие сегодня довольно оживленными площадками для общения профессионалов и просвещенных любителей.

Благодаря организаторской воле главы издательства Карины Абрамян и кропот­ли­­вой работе Элины Андриановой был оциф­рован, обработан и выложен в открытый доступ абсолютно весь архив журнала за 90 лет: 776 номеров, 3 000 авторов, 17 000 ста­тей и 100 000 страниц. По отзывам коллег мы знаем, что это изменило ежедневную жизнь музыковедов — наш сайт стал постоянно открытой вкладкой браузера и альтернативой регулярным походам в биб­лиотеки (особенно ценной эта замена оказалась во время пандемии).

Мы перезапустили нотное приложение: теперь примерно каждый пятый номер журнала сопровождается не только нотами, но и компакт-диском, выпущенным совместно с фирмой «Мелодия». На нем — ранее не публиковавшееся и не издававшееся произведение (Владимира Мартынова, Леонида Десятникова или даже Модеста Мусоргского), которое предстает в стереоскопическом ви́дении: ноты, аудиозапись, специально заказанная научная статья и — по возможности — интервью с автором.

Существенно изменился алгоритм работы над статьями и требования к ним. Мы перешли на международный формат оформления научных текстов — трудоемкий, бюрократизированный, но в нынешних условиях необходимый. Каждая статья проходит процедуру двойного слепого рецензирования, получает DOI, снабжается подробными метаданными и списком источников на двух языках. Все это нужно, чтобы — пусть не сейчас, но в светлом будущем — работы российских ученых оказались интегрированы в большой мир международной науки.

Сделать «Музыкальную академию» важной частью всемирной музыковедческой экосистемы — одна из наших заветных целей. Поэтому мы заключили договор и поделились своим архивом с RILM — крупнейшей онлайн-базой музыкально-периодических изданий, которой пользуются практически все англоязычные музыковеды. Поэтому мы привлекли в обновленную редакционную коллегию зарубежных ученых, исследующих русскую музыку: Доротею Редепеннинг, Кшиштофа Мейера, Патрика Зука, Бернда Фойхтнера — и Ричарда Тарускина, уход которого мы оплакивали в прошлом году.

Конечно, в первую очередь нам хотелось держать и повышать планку качества публикуемых текстов. Поэтому за последние четыре года в журнале появились новые статьи почти всех светил отечественного музыковедения — от Левона Акопяна и Инны Барсовой до Екатерины Царёвой и Валентины Холоповой.

Научные статьи соседствовали и взаимо­действовали с высказываниями крупнейших композиторов (Леонид Десятников, Владимир Мартынов, Валентин Сильвестров, Сергей Слонимский и многие другие) и гума­нитариев из смежных сфер знания (Ольга Седакова, Вадим Гаевский, Елена Петровская и другие), с публикацией неизвестных документов (например, писем Сергея Прокофьева и Эдисона Денисова) и эссе музыкальных критиков (Юлия Бедерова, Алексей Мунипов, Алексей Парин и другие).

Но, конечно, держать планку за счет выдающихся специалистов — это полдела. Нам хотелось открыть новые имена и стать редакционной школой для талантливых музыко­ведов, почти или вовсе не имеющих опыта работы с научными журналами. Для поиска таких людей был создан международный музыкальный конкурс-биеннале «Музыкальная академия»1, уже выявивший ряд интересных ученых нового поколения, в том числе лауреа­тов первой премии Дмитрия Батало­ва и Никиту Дубова.

В результате всех этих разнообразных инициатив сложился сегодняшний облик журнала — и наследующий его традиции, и су­щественно обновленный. Главной, опре­де­ляю­щей чертой «Музыкальной академии» мне кажется ее странная и, видимо, уни­каль­ная в мире музыкальной периодики двули­кость, напоминающая о любимой птице Стра­винского2: под одной обложкой живут и взаимодействуют строгий ваковский журнал, рассчитанный на ученых, и публицисти­ческое издание с авторскими эссе, интервью, мемуа­ра­ми, интересное композиторам, исполнителям, знатокам музыки и просто любопытным меломанам. Может быть, в этом симбиозе нау­ки и субъективных высказываний заключа­ется четвертая причина нашего
долголетия.

Журнал прожил примерно 60 лет как «Со­ветская музыка» и уже 30 — как «Му­зыкаль­ная академия». Если очень кратко сформулиро­вать разницу между ними, то у «Советской музыки» была сила (огромные тиражи и власть над музыкантской средой), но не бы­ло свободы (редакция подчинялась вышестоящим органам и официальной идеологии), а у «Музыкальной академии» не было силы, но была — и есть — свобода. Конечно, в мечтах нам видится идеальное сочетание двух ингредиентов. Но если отечественная история диктует необходимость выбора между силой и свободой, то, думаю, «Музыкальная академия» сделала правильный выбор.

С юбилеем, дорогие читатели!

Ярослав Тимофеев