В тот жуткий день, когда я на вокзале узнала о смерти Тамары, мне в очередной раз вспомнилось, как я впервые встретилась с ней. Тогда, после аспирантуры Московской консерватории, я приехала в Горький оформляться на работу, и ректор Григорий Савельевич Домбаев сразу посоветовал мне познакомиться с Тамарой Левой и Борисом Гецелевым — отчества у нас в те годы существовали только для студентов. Мы быстро сошлись, и для меня началось счастливое общение — длиной в десятилетия. Конец ему положило 15 января 2025 года, тот самый день, когда Тамары не стало. Ровно за неделю до этого исполнилось четыре года, как ушел Боря. Оба они были моими ближайшими друзьями в лучшие годы моей жизни — и во многом причиной того, что вместо трех лет, положенных в те времена молодому специалисту в качестве отработки бесплатного образования, я осталась преподавать в Горьком на два десятилетия. Вряд ли бы это продлилось так долго, не будь там Тамары и Бориса ГецеЛевых, как называли их семейный дуэт. Они были подлинными гениями места, и от их деятельности и самого присутствия очень многое зависело в человеческой и художественной атмосфере — не только консерватории, но и прекрасного Нижнего Новгорода, который к концу моего преподавательского двадцатилетия вернул свое подлинное имя.

Тамара привлекала прежде всего своим обликом. Ее не только провожали глазами, но просто столбенели на улице, разворачиваясь ей вослед, как подсолнухи к солнцу. Помню, в антракте какого-то съездовского концерта в московском Большом зале кон­серватории образовался небольшой водово­рот из знакомых и не очень членов Сою­за композиторов, желавших хотя бы поздо­ро­ваться с Тамарой Николаевной. При этом в ней на удивление отсутствовал, даже в мик­роскопических дозах, нарциссизм — естественное свойство красивой женщины. Думаю, она и в зеркало смотрелась чуть ли не по необходимости. В ее облике ощущалось иное: достоинство, цельность сдержанной и немного закрытой натуры. Звездой она не хотела себя чувствовать, слишком была умна для этого.

Тамара Николаевна Левая, 2010-е годы
Tamara Levaya, the 2010s
Фото предоставлено Екатериной Гецелевой

Гармония облика распространялась и на то, чем Тамара занималась. Природа рас­щед­­рилась и, кроме красоты, наградила ее талан­тами, музыкантским и писательским. Помню, как поразили меня в ее первой книге о Пау­ле Хиндемите [6], созданной в соавторстве с Оксаной Леонтьевой, живые описания инструментальных сочинений, тогда совсем еще новых для нашего слуха. По сию пору монография остается единственной на русском языке, никто пока не решился вступить с ней в соперничество.

Позднее в поле интересов Тамары Левой появилась эпоха Серебряного века. Здесь она тоже была первопроходцем. Тамара Нико­ла­ев­на обратилась к этой теме во времена, когда и музыка начала XX века, и ее авторы пре­бывали почти в полном забвении, а само слово­сочетание «Серебряный век» лишь недавно сменило советский ярлык «позорное десятилетие». Сейчас эту кличку даже не вспоминают, и заслуга здесь принадлежит в том числе и Левой, возвратившей российскому искусству творчество несправедливо забытых музыкантов [4]. Новое слово ей удалось произнести и о творчестве А. Н. Скря­бина [5].

Крупнейший вклад внесла Тамара Николаевна в изучение музыки советской эпохи, о которой она читала один из своих спецкурсов. Прежде всего это вузовский учебник постсоветского поколения, новаторская концепция которого была полностью разработана ею, — «История отечественной музыки второй половины ХХ века» [1]. И, конечно, творчество Д. Д. Шостаковича, с которого начался ее профессиональный путь, — Девятой симфонии была посвящена дипломная ра­бота  ¹. Как хорошо, что прекрасную серию сочинений отечественных музыковедов, которую выпускает петербургское Издатель­ство имени Н. И. Новикова, в 2017 году открыло собрание трудов Тамары Николаевны Левой — красы и гордости российской музыкальной науки, признанной на родине и за рубежом [2].

А еще были в Тамаре человеческая надеж­ность и нравственная высота, воспитан­ные шестидесятнической атмосферой, которую они с Борисом застали и которой сохранили верность на всю жизнь. Моло­дежь чувствовала это, студенты тянулись не только к высочайшему профессионализму профессора, но и к теплу души, деликатности и доброте. И все без исключений влюблялись в Тамару Николаевну.

Наверное, это была счастливая жизнь, естественно раскрывшаяся в гармонии любви, красоты и таланта. Жизнь полностью состоявшегося человека, которая продолжилась в дочери и внуках, в учениках, читателях и почитателях.

Но вот пустота, образовавшаяся после ее конца, так и осталась, и заполнить ее нечем.

Список источников

1. История отечественной музыки второй половины ХХ века / отв. ред. Т. Н. Левая. СПб. : Композитор, 2005. 553, [1] с.
2. Левая Т. Н. Двадцатый век в зеркале русской музыки. СПб. : Издательство им. Н. И. Новикова, 2017. 424 с., 1 л. ил.
3. Левая Т. Н. Контрасты жанра: очерки и исследо­вания о Д. Шостаковиче. Нижний Новгород : Нижегородская государственная консерватория им. М. И. Глинки, 2013. 172 с.
4. Левая Т. Н. Русская музыка начала ХХ века в художественном контексте эпохи. М. : Музыка. 1991. 166 с.
5. Левая Т. Н. Скрябин и художественные искания ХХ века. СПб. : Композитор, 2007. 184 с., 2 л. ил.
6. Левая Т. Н., Леонтьева О. Т. Пауль Хиндемит. Жизнь и творчество. М. : Музыка. 1974. 448 с., 13 л. ил.