Безвременная кончина Ричарда Тарускина, для многих внезапная и неожиданная, — огромная утрата для музыкального мира. Яркий талант, полный жизни и энергии трудоголик, блестящий интеллектуал и острослов, он казался вечно молодым, и никаких мыслей насчет неумолимого «бега времени» даже близко не возникало. Думаю, что для российских музыкантов его уход особенно печален. Мало кто из зарубежных коллег отдал столько времени и сил исследованию нашей отечественной музыки, где у него практически не было соперников его уровня. Его труды поразительны по энциклопедической широте и разнообразию идей, нередко парадоксальных и провокативных, однако глубоко обоснованных музыкальным материалом и историческими фактами. В нашем цеху он был универсал. В молодые годы Ричард играл в ансамбле старинной музыки, который создал и которым долго руководил; когда музыковедение взяло верх, он всю дальнейшую жизнь совмещал два амплуа: академического историка (шеститомная «Oxford History» [1] увенчала его путь) и, с другой стороны, острого критика текущих художественных событий. Между двумя занятиями не было непроходимой границы, хотя автор старался соблюдать жанровые рамки и в том, и в другом случае. Чем бы Тарускин ни занимался, его всегда вела страсть докопаться до сути вещей, показать, «как это было на самом деле», — задача утопическая, но оттого не менее увлекательная. Еще он учил всему этому молодежь — и создал научную школу.

Так получилось, что мое более чем трид­цатилетнее общение с Ричардом вписалось в целую историческую эпоху. Я впервые отправила ему письмо примерно в 1989 году с просьбой прислать оттиски статей, интригующие названия которых начали попадаться мне в разных книжках. (Напоминаю, что тогда все существовало только на бумаге, а в Штаты письма добирались примерно с месяц). Он мне мало сказать, что ответил и все прислал, — он написал длиннющее письмо на русском языке, где не только не было ошибок, но и все слова стояли там, где надо. В августе 1991-го он ликовал, тоже письменно: «Я знал, что Россия возродится!» Мы с Аллой Бретаницкой опубликовали в 1992-м объемистый кусок из его будущей монографии о Стравинском. Потом она вышла и надолго стала — не только для меня — главной книгой о русском классике, принадлежащем всему миру [2]. Увиделись мы впервые на рубеже нового тысячелетия — осенью 2000 года, на фестивале в университете Айовы. Продолжали переписываться, уже электронным способом. Время от времени встречались на разных симпозиумах, включая грандиозную конференцию в честь 100-летия «Весны священной», волею судеб и наших американских коллег прошедшую в Московской консерватории. До этого, в декабре 2007-го, он прочитал у нас шесть лекций — пять из них были написаны им по-русски, собственной рукой. К сожалению, ни одна из книг профес­сора Тарускина о русской музыке так и не бы­ла издана в России. 30 января 2022 го­да я послала ему приглашение прочитать дистанционно цикл лекций на любую тему. Ричард долго молчал, и по ковидной инерции я забеспокоилась, но 1 марта получила ответ. Там был отказ с объяснением причин и в конце слова: «My heart goes out to my friends in Russia and Ukraine». Наша эпоха кончилась. Ровно через четыре месяца Ричарда не стало.

Список источников

1. Taruskin R. Oxford History of Western Music. New York : Oxford University Press, 2005. In 6 vols. 4272 p. (XXX, 854; 758; 830; 826; 557; XIX, 329)
2. Taruskin R. Stravinsky and the Russian Traditions: A Biography of the Works through Mavra : in 2 vols. Berkeley ; Los Angeles : University of California Press, 1996. XXIV, 966; VI, 788 (p. 969–1757).