Свою огромную корреспонденцию Прокофьев в зарубежные годы скрупулезно учитывал и сортировал: отдельно помещал письма деловые, а также те, которые не должна была увидеть советская цензура — например, переписку с жившими на Западе или репрессированными родственниками.

Значительная часть эпистолярия композитора попала в ЦГЛА ¹ («что у черта на куличках») [22, 334]. Благодаря М. Г. Козловой 60 писем к Б. В. Асафьеву были обнародованы в замечательной публикации «Письма С. С. Прокофьева — Б. В. Асафьеву (1920–1944)» (в дальнейшем — ПА [26]). Однако письма Асафьева из этой переписки оставались неизвестными. Они хранятся в Колумбийском университете (Нью-Йорк) среди деловой корреспонденции Прокофьева зарубежного периода ².

Нынешняя подборка из Колумбийского собрания содержит письма Асафьева Прокофьеву, а также те письма Прокофьева Асафьеву, которые были неизвестны прежде (15 писем и четыре телеграммы). Письма композитора, напечатанные в ПА, сюда не вошли, так как со времени публикации М. Г. Козловой минуло полвека и ее материалы многократно процитированы. Несколько писем, изданных мною недавно [33; 34], включены и в настоящую коллекцию.

Здесь продолжают развиваться известные по опубликованным письмам Прокофьева те­мы, появляются новые. На первый план выходят нескончаемые перечни забот и интересов Асафьева, его творческая ненасытность, борьба за подлинного «Бориса Годунова», драма проигранной битвы за «Игрока». Письма сообщают о появлении новых сочинений Прокофьева и о реакции на них Асафьева. В поле внимания корреспондентов — музыканты XX века, люди театра, чиновники и их мудрое руководство советской музыкаль­ной культурой. То, что жизнь некоторых из ге­ро­ев переписки заканчивается в конце 1930-х го­дов, придает содержанию дополнительный смысловой объем. Все вместе создает картину жизни пеструю, плотно спрессованную, движущуюся торопливо и хаотично.

Особый эпизод в переписке начинается в конце июля 1928 года, когда профессор Ле­нин­градской консерватории Борис Асафьев приезжает как руководитель гастролей Опер­ной студии консерватории в Зальцбург на мо­цартовские торжества. Двухмесячная коман­ди­ровка, предпринятая также с целью изуче­ния современной европейской музыки, в итоге растянулась почти на четыре месяца. «Я не имею свободного часа, все заполнено — и все-таки я не успею исчерпать всего <…> Я жадно хватаю знания и впечатления, а когда буду синтезировать — боюсь и думать», — писал он Оссовскому ³ 16 ноября 1928 года (цит. по [20, 18]).

Главное и очень традиционное литературное средство, от которого не уклониться при упоминании этой единственной в советской жизни Асафьева зарубежной поездки, — замирающие в восторге перечисления. Жизнь ученого в течение четырех месяцев — это безостановочные посещения библиотек, концертов, спектаклей, издательств, музеев и художественных галерей; бесценные часы, проведенные наедине с манускриптами Бетховена; знакомство с кружком молодых берлинских композиторов («очень крепкие юноши» [20, 19]), с членами берлинской группы Ассоциации современной музыки ⁴. Он слышал выступления О. Клемперера, В. Фуртвенг­лера, В. Гизекинга, Э. Ансерме, Б. Вальтера, последние произведения Стравинского. Игру
«сильно постаревшего» Рахманинова.

В Вене и Зальцбурге, затем в Париже и Берлине среди контактов Асафьева — Г. Адлер ⁵ («старый ученый Гвидо Адлер живет почти рядом со мной» [1, 14]), Курт Закс ⁶, Л. Д. Крейцер ⁷, П. П. Сувчинский ⁸, А. К. Боровский ⁹, В. А. Дукельский ¹⁰. Жене Асафьева ¹¹ кланяются Д. Мийо и А. Онеггер.

За полями эпистолярия остались приезд Прокофьева в СССР в начале 1927 года с гастролями и еще примерно три недели в сентябре 1928 года, поскольку их Асафьев про­вел вместе со своим корреспондентом и его семьей, отдыхавшими в Савойе. Здесь не обой­тись без лирического вкрапления.

…Море, дремлющие между гор озера, гро­ты и хрусталь ледников; балкон, до которого дотягивались расцветавшие в саду розы; невероятный синий цвет; Третья симфония, которая росла и строилась в одной из комнат старого дома; партитура недавнего балета. «Я ахнул, познакомившись с музыкой “Стального скока”!» [1, 21] ¹².

…Огромным успехом своей поездки Асафьев считал договоренность, достигнутую с С. П. Дягилевым. Обсуждая автора музыки для нового балета, Дягилев, следуя советам Асафьева и Прокофьева, решил остановиться на Гаврииле Попове. «Асафьев очень доволен, что его командировка закончилась заказом балета советскому композитору: за это его погладят по головке» [21, 643]. У Русского балета и Гавриила Николаевича возникал блистательный творческий шанс.

…О своих зарубежных впечатлениях Асафьев написал несколько статей. Небольшие работы, как и знакомство с новыми сочинениями Прокофьева, были подступами к объемному, главному труду этого времени — книге о композиторе, которая в сознании Бориса Владимировича, по его словам, сложилась уже к концу 1926 года: «<…> на рождественских каникулах я мог бы кончить работу» ¹³. Однако монографию Асафьев не написал. Причину он предложил в письме к Н. Я. Мясковскому 26 октября 1931 года: «Само это явление — Прокофьев — во всей своей ясности и простоте так сложно и необъятно, что не поддается формулировке в книге для Запада» [7, 465]. Насколько он сам верил в это объяснение? Монографию собиралось издать эмигрантское «Российское музыкальное издательство», как эмигранта пинали в советской печати и Прокофьева. Опасения получить дежурное обвинение в связях с покинувшими родину отщепенцами у Асафьева, конечно, были. По его просьбе М. Друскин писал Прокофьеву в 1930 году из Берлина: «Не знаю, известно ли Вам, как сурово относится наше государство к связи наших граждан с враждебными ему или эмигрантскими кругами. В этом отношении, особенно в настоящее время, необходимо быть крайне осторожным. Поэтому Б[орис] В[ладимирович] очень просит Вас узнать в известных кругах о степени лояльности издат[ельства] Кусевицкого» (цит. по [27, 188]). Когда арестованную Лину Прокофьеву в 1948 году допрашивали на Лубянке, «отца во время этих допросов они называли «“этот предатель”, “этот белый эмигрант” и тому подобное», — вспоминал в начале 1990-х годов старший сын композитора [29, 228]. Борис Владимирович прекрасно чувствовал время и место, в которых ему довелось жить.

За строками переписки располагаются и раз­нообразные контексты жизни Асафье­ва. После Глазунова и Штейнберга ¹⁴ руководить консерваторией пришел пролеткуль­товский активист. Необходимо зорко выявлять врагов мировой революции. В консерватории, театре, Институте истории искусств — везде, зримо или незримо, — незнакомые люди. Воору­женные, помимо наганов, бдитель­но­стью и большевистской принципиальностью, они контролируют, реорганизуют, сверяют с идеа­лами марксизма, с верным на сегодня курсом, отклонение от которого может оказаться смертельным. Начальники от искусства иногда сменяют друг друга внезапно; некоторые из них бесследно исчезают, и о них нельзя спрашивать.

Согласно указаниям тех, кто руководят культурой, опору нужно находить в ВАПМе, в композиторских сочинениях и музыковедческих трудах обращаться к проблемам и темам социально ориентированным, а также всемерно развивать идеи классовой борьбы, в музыкальных вузах провести пролетариза­цию, а оперу радикально реформировать. «Творческая сила нашего поколения сломана <…> У меня <…> ощущение сломанной недосказанной жизни, — пишет Асафьев Мясковскому по поводу своих профессиональных дел в октябре 1931 года [7, 465], в пору, когда победа пролетарских догм обозначилась ясно и рапмовские наскоки превращались в установление новой эстетической доктрины — социалистического реализма. Нормы его будут ужесточаться на протяжении десятилетия и позже. Поэтому разочаровавший Прокофьева балет «Пламя Парижа» ¹⁵ был не только проявлением композиторского эго Асафьева, но и средством самозащиты. Прокофьев предлагал ему и другое сред­ство: он пытался приобщить его к Christian Scien­ce как к безотказному источнику оптимизма. Без успеха. Ученый отвечал: «Надо поверить в то, что зло нереально, а это трудно, по крайней мере сразу» [21, 640]. Дневниковая запись от 28 ноября 1932 года: Асафьеву, которому предлагают вступить в партию, «я говорю против его стонов и трусости» [21, 815]. От советской реальности с ее пугающими новостями Прокофьев чувствовал себя защищенным своим гением, истинной верой и свободным миром, в котором жил полтора десятка лет.

…В этой по-настоящему деловой переписке эпизоды раздумий и переживаемых впечатлений мимолетны, их автор — всегда Асафьев. Ему принадлежат крошечные внутренние монологи. Они напоминают о писателе, склонном к рефлексии и умеющем очень талантливо ее выражать; таким он предстает в письмах жене, в переписке с Н. Я. Мясковским. Прокофьевская привычка лидировать, его умение преодолевать моменты неуверенности поступком, торможение — действием обеспечивают необходимые контрасты драматургии целого. Продолжают область антонимов элегантная машинопись Прокофьева и бисерная вязь асафьевской рукописи, которая заполняет все поля, заползает в просветы экономической открытки. Трудности расшифровки умножают скоропись прокофьевских черновиков, бледные, часто нечитаемые фотокопии. Дополнительные неприятности создают отверстия от дырокола — письма Асафьева они тоже украшают и успешной расшифровке текста не способствуют.

…После перерыва в переписке коррес­пон­денты могут продолжить почти с полу­сло­ва. Язык общения часто погружает главные смыслы их речей в глубинные слои высказывания, как это бывает между действи­тельно близкими людьми. «Посвященный тебе номер журнала», как и «посвященный мне номер журнала» ¹⁶ — это выпуски журнала, в которых злобно обругали сначала одного, потом другого. «Ты хвалишь мою бодрость, но ведь ты знаешь, откуда я черпаю ее!» ¹⁷ — речь о Chris­tian Science.

Многое здесь не называется и не объясняется; для того, чтобы вылавировать в узком проливе правды, необходимо исследовать, сличать, предполагать... Как при толковании той телеграммы, которую в присутствии Асафьева принесли директору Мариинского теа­тра 29 ноября 1929 года ¹⁸.

Письма публикуются целиком, сокращения корреспондентов в них расшифрованы, оригинальные орфография и пунктуация сохранены, комментарии автора публикации даны в квадратных скобках.

1

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович.

Говорил с Эбергом ¹⁹. Я не понимаю, почему Сувчинский в 3 месяца не мог сдвинуть это дело! Эберг с большим интересом относится к изданию твоей книги ²⁰. Для ограждения от перепечаток ее придется выпустить сначала по-французски или по-немецки. Перевод разумеется за счет издательства. Хорошо ли ты знаешь эти языки и сможешь ли проверить переводы: ведь язык твой сложный! Эберг просит сообщить приблизительный размер книги, также твой гонорар, если бы ты пожелал уступить книгу издательству совсем, то есть безпроцентно (очень не лупи: издательство не из богатых). Если же ты пожелал бы издать на процентах, то оказывается 25%, о которых я тебе говорил, они платят композиторам за ноты, а за книги они сами наживают только 25% и потому платят автору 10%. В виде особого исключения они может быть смогут дать тебе 15%. Проценты вычисля­ются не с продажной (то есть обозначенной на книге) цены, а с оптовой. Авансов, в случае процентных отношений, издательство не дает.

Ответь поскорее, и тогда издательство пришлет тебе официальное письмо.

Мне кажется, очень хорошо ввести в текст нотные примеры.

Эберг сказал Груберу ²¹, что он напечатает книгу только после того, как ее прочтет и одобрит композитор. Вызвано это тем, что недавно издательству предложили такую книгу про Стравинского, что тот пришел в бешенство. Эту фразу Грубер по-видимому не понял и истолковал иначе. Разуме­ется, твою книгу я принимаю заранее, не читая.

Крепко целую тебя. Писал тебе 14 ²² и 28 Августа (вот часто-то!). Контракт с Мариинским театром на Апельсины подписан.

Любящий тебя СП ²³

Илл. 1. Письмо С. С. Прокофьева Б. В. Асафьеву от 31 августа 1925 года
Fig. 1. S. S. Prokofiev’s letter to B. V. Asafyev dated August 31, 1925
Фото: Архив Сергея Прокофьева, Колумбийский университет, Нью-Йорк

2

Асафьев — Эбергу

М.[илостивый] г.[осударь]

Благодарю вас за сделанное мне предложение относительно издания моей работы о творчестве С. Прокофьева. По моим предпо­ложениям размер работы составляет не ме­нее 6 и не более 8 печатных листов. Го­но­рар я почисляю в сумме 100 рублей за лист. Но мне хотелось бы знать, принимает ли изд[атель]ство книгу в полную собственность или на одно издание. Кроме того, я очень хотел бы видеть напечатанным в вашем издательстве мое научное исследование: «Основы стиля русской оперы» ²⁴ — итог продолжительных наблюдений и — могу смело сказать — открытий. Ввиду интереса к русской опере за границей, думаю, что работа моя не пройдет незамеченной.

Позвольте пожелать вам всего доброго. В ожидании ответа

Б. Асафьев
20/IX 1925 ²⁵.

3

Кантор — Прокофьеву

Многоуважаемый Сергей Сергеевич,

Борис Владимирович Асафьев, пользуясь моей поездкой за границу, просил меня этим путем передать Вам свои сердечные приветы и сообщить нижеследующее.

«Три апельсина» почти что готовы и должны быть в ближайшие недели, наконец, поставлены ²⁷. С либреттистом Вашей предполагаемой оперы ²⁸ Борис Владимирович снесся, но получил впечатление, что работа тормозится, очевидно, из-за денежной стороны вопроса ²⁹.

Далее Б.[орис] В.[ладимирович] хо­тел бы узнать, как обстоит вопрос с моно­графией.

Он просит также прислать ему Ваш 2-й кон­церт ³⁰ и «Классическую сим­фо­нию» ³¹.

О смерти Каратыгина ³² Вы, наверное, успели узнать своевременно. Так как семья его осталась без всяких средств, Борис Владимирович очень просил Вас что-нибудь предпринять в смысле помощи.

В Ленинграде издается сборник его памяти ³³. Не найдете ли возможным прислать Б.[орису] В.[ладимировичу] и какую-нибудь Вашу статью ³⁴.

Борису Владимировичу очень бы хотелось Вам подробно писать, но по соображениям местного характера он от этого, к сожалению, должен отказаться ³⁵.

Если Вам угодно что-нибудь сообщить мне для личной передачи Б.[орису] В.[ладимировичу], не откажите это сделать в течение ближайших дней.

Пользуюсь случаем выразить Вам свое чувство искреннего восхищения и благо­дарности.

В. М. Кантор ³⁶

4

Асафьев — Прокофьеву

[ОТКРЫТКА]

Франция. France. Paris IX.
M. Serge Prokofieff c/o Gua­ranty Trust, 3, rue des Italiens.

[От слов c/o Guaranty часть адреса зачеркнута, и на левой стороне открытки, очевидно, рукой почтового служащего, написано: Samoreau, (S. et M.)].
22 июня 1926 [У Асафьева ошибка датировки: 22/VI 1922]
Получено 30 июня

Дорогой Сережа! Все время был очень занят и не мог тебе ответить. Книгу о тебе готов начать писать в любой момент. Почти все обдумано. Есть только несколько вопросов к тебе, о которых напишу на днях. Условия мне безразличны. Я написал цифру чуть выше здешней, чтобы что-то написать, а не из чванства. Я обычно всегда в таких случаях не знаю, как и сколько, и потому теряю. Надеюсь в данном на тебя. Привет Сергею Александро­вичу и его супруге. Спасибо за милое письмо ³⁷. Симфонию твою ³⁸ и балет Дукельско­го получил. О впечатлении напишу. Твой Б. Асафьев ³⁹

5

Асафьев — Прокофьеву

Франция. Париж. M. Serge Prokofieff [Далее парижский адрес заклеен небольшим кусочком бумаги, на котором рукой — видимо, почтового служащего — написан адрес Samoreau.]

Дорогой Сережа! Шлю тебе привет из очень далека. Я проделал большой путь от Онеги до Каспия ⁴⁰ и перед тем, как пово­рачивать обратно, вспомнил, что давно тебе не писал и давно не приветствовал тебя. Поездка по Волге изумительно хороша. Пароходы отличные. [Дешево? — неразб.]. Но лучше всего, конечно, воздух, свет и краски. Рассчитываю поправиться и надеюсь, что после ряда новых впечатлений нервы придут в сносное состояние. Ты давно не писал мне ничего о своей работе и муз.[ыкальных] делах. Что теперь сочиняешь, если это не секрет? Печатается ли симфония ⁴¹? Очень она меня манит. Именно, манит. Как подвигается «Огненный Ангел»? Готов ли клавир и где пойдет эта опера? Что нового в музыке дал весенний сезон? У нас все еще пытаются задавать тон А. Н. Р[имский]-Корсаков ⁴² и его супруга, горе-композиторша ⁴³. Как меня освежила поездка по Волге в смысле очищения от му­з[ыкальной] суеты и дрязг, ты и представить себе не можешь. В прошлом году я тоже недурно освежился на Севере, но сейчас удалось подышать дольше и сильнее. О красоте же не приходится и говорить. Желаю тебе всего доброго. Крепко целую. Спасибо за дружбу. Опера твоя до конца сезона держалась крепко и собирала публику, несмотря на гастроли Коутса ⁴⁴ и пр. Я счастлив, что наша и Дранишникова ⁴⁵ правда взяла верх. Дранишников болтается где-то в глуби Кавказа. Завидую. Мне не позволяет сердце. Твой Б. А. ⁴⁶

6

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович,

Посылаю тебе автобиографические данные моего доамериканского периода. Извини, что задержал, но зато задача кажется выполнена добросовестно. Очень прошу тебя и прямо-таки ставлю условием, что ты не в моей редакции и, сохрани Боже, от перва­го ли­ца, но переработаешь и изложишь от се­бя. Уж достаточно с меня моего развяз­ного американского письма! Было бы также очень желательно, чтобы для второго издания бро­шюрки об «Апельсинах» ты переработал и послеамериканский период ⁴⁷. Ведь я послал тебе лишь как конспект, а ты его поместил без изменений! Тон полу­чился ужа­сающий, некоторые газеты под­смеи­вались — и поделом.

Издательство послало тебе 11-го сентяб­ря не контракт, а письмо. Я получил его копию. Цена в 25 долларов за лист, которую они тебе предлагают, действительно здесь считается очень хорошей для этого типа книг. Что касается прибавки за русское издание в 10 долларов за лист, которую они тебе предлагают, то я думаю тут еще можно 5 долларов выторговать. По-видимому издательство немного испугано, что книга окажется слишком толста. Если тебе это не нарушит плана, то сократи ее приблизительно на лист, но не больше: издательство согласится. Издательство также согласно послать тебе аванс, я послежу за этим ⁴⁸.

Жду от тебя список книг, которые ты хочешь чтобы я выслал. Дойдут ли оне, если их посылать просто заказной бандеролью? О деньгах не беспокойся: это совершенно не к спеху.

Крепко тебя обнимаю. Пиши мне снова на парижский адрес.

Любящий тебя ⁴⁹

7

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа! Послал тебе список своих пожеланий. Он оказался очень большим, да­же чрезмерно большим. Я сейчас перестраиваю заново весь курс истории музыки ⁵⁰, отчего и нуждаюсь в пособиях. Конечно, список мой — на год. Но хоть по капле, понем­ногу получая, я наконец буду знать, что де­ла­ется во франц[узском] музыкознании. Са­мое нуж­ное мне из крупных изданий в первую очередь: том (два), т. е. четвёртый и пятый фран­ц.[узской] Муз.[ыкальной] Энциклопе­дии (часть первая — история музыки) ⁵¹, какая-­л[ибо] из опер Рамо и какой-л[ибо] том клавесинистов и музыкантов французского ренессанса, а из мелких книг — книжеч­ка Nef’а (ист[ория] муз[ыки]) ⁵², Ромен Ролла­на (“Le voyage musicale dans le pays du passé”) ⁵³ и книга 2. De La Laurencie о скрипачах во Франции ⁵⁴, а также биографии в серии Alcan’a ⁵⁵ (Weber, Chopin, Les Clavesinistes ⁵⁶, Bizet). Пошли сперва что-л[ибо] из мелких (зак[азной] банд.[еролью]). Прошу тебя также выписать для меня «La revue musicale» ⁵⁷ и «La revue de musicologie» ⁵⁸. Ещё прошу о сборнике народных фламандских песен. Ужасно стыдно затруднять тебя. Но хоть в месяц раз — присылай что-л[ибо] из списка. Здесь у нас пишут в газетах, что ты приезжаешь ⁵⁹. Вот хорошо. Привет. Твой Б. Асафьев.

P. S. О ценах на книги по музыке во Франции понятия не имею. Как-ниб[удь] рассчита­емся. Аванса от издательства мне не надо. Ведь не откажутся же? ⁶⁰

8

Асафьев — Прокофьеву

26/X 1926. Дорогой Сережа! Получил твою берлинскую открытку ⁶¹. Поздравляю с по­ста­новкой «Апельсинов»! ⁶² Раз ты будешь толковать с Прюньером, то спроси у него, не разрешит ли он мне написать ему по ряду вопросов о франц[узской] музыке? Затем, не может ли он сказать, выходила ли в серии «Musiciens célèbres» биография Бетховена, написанная d’Indy ⁶³ и хороша ли она? Если хороша — пришли мне её тоже. Попробуй посылать заказной бандеролью. Ноты же от те­бя я всегда все получал. Если пошлют назад, я попрошу спец.[иального] разрешения, поскольку я знаю печатные научные труды получать можно. Только не на театр. Твоя открытка повалялась дня два, прежде чем переехала через дорогу в консерваторию. Ноты, напр[имер], из Москвы отлично доходят ко мне прямо в Детское ⁶⁴. Имей в виду, что с успехом исполнялась твоя «Классическая симфония» ⁶⁵ и удостоилась похвалы André Р[имского]-К[орсако]ва, к[отор]ый о тебе и о Стр[авинском] пишет точь-в-точь как писал в 1916 г., т. е. шипит. Каким был, таким и остался. Вообще тон его писаний и Малкова ⁶⁶ не уступает по стилю былому нововременцу Иванову ⁶⁷. Партитуру «Класс[ической] симфонии» я согласно данного слова из рук не выпускал и никому не давал. Симфония шла по сохранившемуся с 1918 года материалу и препятствовать нельзя было. В концерте я следил в углу по новой партитуре ⁶⁸ и убедился, что переделок у тебя не много и они сути не меняют. Изд[атель]ству буду завтра писать вторично, но заказным, ибо верно моего письма не получили. Да, дорогой, спроси ещё у Прюньера, действительно ли была переиздана опера-балет Кампра (Campra) «Les fêtes vénitiennes» ⁶⁹ и можно ли её получить. Узнай у него также про очень хорошую книгу Ромена Роллана «L’opéra dans l’Europe avant Lulli» ⁷⁰. По моим сведениям она распродана. Не переиздается ли? Я так безумно занят был после возвращения с Волги подготовкой к лекциям и Консерваторией, что прозевал отъезд Алекс[андра] Ник[олаеви]ча ⁷¹ и не повидал его. Ужасно стыдно. Узнай, дорогой, его адрес. Я буду ему писать ⁷². Где Кошиц? ⁷³ Раз в год она пишет и ворчит, что ей не отвечают, но адреса постоянного не даёт. Жена ей писала, я тоже. Ни звука в ответ! Крепко целую. Твой Б. Асафьев ⁷⁴.

9

Асафьев — Прокофьеву

Париж. Франция.
Сергею Сергеевичу
Прокофьеву
M. Serge Prokofieff
18, rue Troyon Paris XVII
France

1/XII 1926 Получено 9 декабря.

Дорогой Сережа! Ужасно был рад получить твоё письмо ⁷⁵, так же как и преинтереснейший квинтет ⁷⁶, который должен звучать очень убедительно. Вариации ⁷⁷ — дивные. Всюду отличная манера изложения: сжато и ясно. Главное же — музыка ⁷⁸. Программу с «Классической симфонией» вышлю. А квинтет можно или нельзя исполнить? или подождать голосов? Из твоего письма не вижу, получил ли ты моё с кое-какими вопросами именно к Прюньеру. Я посылал его на Rue des Italienes на Guaranty Trust ⁷⁹. Спасибо за хлопоты, но, дорогой мой, издательство так и не ответило мне окончательно по поводу книги о тебе. Узнай, если письмо пропало, я ещё напишу. На все условия согласен. Не в них же дело, а в моем желании писать о тебе. На рождественских каникулах я мог бы кончить работу. Адрес Алперс Веры Владимировны ⁸⁰ Загородный 45/13 кв. 19. Относительно Дорлиак ⁸¹ напиши как тебе виднее. Я не настаиваю, а только передаю просьбу. Директор филармонии уже не Климов ⁸², а Малько ⁸³. О тебе выясню в ближайшие дни. О книгах не беспокойся: ведь это же не срочно. Я свой курс пополняю постепенно. Спасибо за помощь. Кстати, я в каталоге издательства Гутхейль ⁸⁴ усмотрел вальсы и прочие танцы Шуберта в обработке Ландовской ⁸⁵. Попроси прислать мне, так же, как
и твою евр[ейскую] увертюру ⁸⁶ — единственный opus твой, которого у меня нет (разумею напечатанные). У Прюньера спроси ещё, нет ли новой литературы о клавесинистах? И достань мне какую-л[ибо] оперу Фалья ⁸⁷ — я его совсем не знаю, кроме его “Jardins” ⁸⁸. Привет супруге. Крепко тебя целую. Б. Асафьев.

Н. Я. Мясковский за границей ⁸⁹.

В Демчинского (грешен!) никогда не верил ⁹⁰.

10

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа! Моё мнение, что тебе лучше всего снестись точно и определённо с Гос[ударственной] Ленинградской филармонией ⁹¹, ибо здесь — музыканты (директор — Н. А. Малько) ⁹². В Москве же живая и деятельная концертная организация, конечно, Персимфанс ⁹³. Программу с «Классической симфонией» тебе пошлют. Очень тебя прошу прислать мне комплект Revue musicale за этот год. Говорят, там был интересный номер, посвящённый Дебюсси ⁹⁴. Я немножко опять отстал от французской музыки, будучи все время погружен в германскую. Здесь Казелла ⁹⁵. Милый, нет ли у тебя чего-ниб[удь] Falla? Говорят, у него эффектные оперы? Нет ли вокальных вещей Орика и Пуленка, вообще чего-либо нового у них? Только на это не траться. Недавно Держановский прислал мне концертино Онеггера. Хорошо, но не очень по душе. Кто такое Sauguet? ⁹⁶ План и материал книги своей об опере я очень облегчил и досконально переделал, принимая во внимание интересы среднего круга читателей и не русских. Спасибо тебе за доброе утешение и хлопоты. Привет суп­руге. Целую тебя. С громадным наслаждением пишу о тебе. Твой Б. Асафьев.

P. S. Кажется, в Revue musicale был номер и о Шоссоне ⁹⁷. Только в этом ли году?

Бенуа и Кошиц написал ⁹⁸.

11

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович,

Вчера послал тебе заказною бандеролью книгу Прюньера о Монтеверди ⁹⁹. Завтра вышлю тебе единственную оперу Файи ¹⁰⁰, книжку Лоренса ¹⁰¹ и Клавесинистов Алькана ¹⁰². На Ревю музыкологии тебя подпишет Прюньер, которому я об этом телефонировал. Также поручил ему купить 4-й и 5-й томы Энциклопедии, которые привезу с собой.

Ты не совсем ясно написал, почему, ес­ли Ленинградская консерватория меня попросит выступить в закрытом собрании, я должен буду вместо этого сыграть в Студенческом кружке Современной музыки. Но во всяком случае в этом вопросе пола­гаюсь на тебя.

О сборнике памяти Вячеслава Гавриловича я услышал в первый раз от В. М. Кантора, лица мне неизвестного. Предлагая мне написать статью для этого сборника, он ссылался на тебя и просил её прислать тебе. Правда, это было уже давно ¹⁰³. Но теперь, раз ты от этого дела отстранен, то и предложение, которое я получил через Кантора, само собой отпадает.

Прошу извинить меня, что не отвечаю тебе на целый ряд музыкальных вопросов, которые ты мне ставишь: я страшно занят перед отъездом. Выедем мы вероятно 13-го, с остановкой на концерт в Риге ¹⁰⁴.

Крепко целую тебя
Твой ¹⁰⁵

12

Асафьев, Дранишников, Оссовский, Щербачёв — Прокофьеву

[ТЕЛЕГРАММА] Получено 4 февр.[аля] 1927
Из Ленинграда Москва Метрополь Комната 233 Сергею Сергеевичу Прокофьеву

Опера для Вас ставится четверг десятого управлением Дранишникова ¹⁰⁶ Ваше присутствие необходимо среду точка Телеграфируйте немедленно консерваторию Оссовскому день приезда поезд сердечный привет Асафьев Дранишников Оссовский Щербачев ¹⁰⁷

Илл. 2. Телеграмма Б. В. Асафьева, В. А. Дранишникова, А. В. Оссовского и В. В. Щербачёва С. С. Прокофьеву, начало февраля 1927 года
Fig. 2. Telegram from B. V. Asafyev, V. A. Dranishnikov, A. V. Ossovsky and V. V. Shcherbachev to S. S. Prokofiev, early February 1927
Фото: Архив Сергея Прокофьева, Колумбийский университет, Нью-Йорк

13

Асафьевы — Прокофьевым

[ТЕЛЕГРАММА] Получено 23 марта 1927
Из Ле­нинграда Москва Метрополь комната 233, Прокофьевым

Сердечный привет Счастливого пути Аса­фьевы ¹⁰⁸

14

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа! Шлю Вам обоим, Лине Ивановне ¹⁰⁹ и тебе, сердечный привет. Я никуда кроме Москвы не ездил. Сижу в Детском и работаю вовсю. Посылал тебе большое письмо. Не знаю, получил ли ты. Как вы доехали, как встретил Вас сын ¹¹⁰? Все мои домочадцы шлют вам сердечный поклон и пожелания всего доброго. Жена же в особенности. Ты и представить себе не можешь, сколько радости внесли Вы вдвоем в мое самочувствие ¹¹¹. Как статья о «Борисе», понравилась ли ¹¹². Если не годится, я могу сделать иначе. Ведь я не знаю еще, что именно интереснее для «Revue Mus[icale]» — cтрогий ли му­з[ыкаль­ный] анализ или то, что я сделал? Пришли мне Стравинского, свою Евр[ейскую] увертюру и каких-либо испанских книг. Хорошо бы Сервантеса, просто-напросто ка­кое-л[ибо] дешевое изд[ание] «Д[он] Кихо­та» (или же Кальдерона), а то что-л[ибо] музыкальное. Прюньеру я писал и посылал заметки. Целую тебя. Не оставляй в покое Мейерхольда ¹¹³. От Лины Ивановны жду карточки.

Твой Б. Асафьев ¹¹⁴.

15

Асафьев — Прокофьеву

Париж. Франция
Сергею Сергеевичу Прокофьеву
M. Serge Prokofieff
5, Avenue Frémiet
Paris XVI. France.

20/IV 1927 Получено 24 апреля

Дорогой Сережа! Получил твою открытку. Сердечное спасибо. Сейчас не могу много писать. Очень расхворался (фурункул на гу­бе и проч.). Я никуда не поехал, так же, как и Н.[иколай] Я[ковлевич] ¹¹⁵. Я тебе писал два письма ¹¹⁶. Привет милой Лине Ивановне. Поцелуй сына. Жена присоединяется к моим пожеланиям. Известие об “Эдипе” ¹¹⁷ меня удивило, но все-таки это лучше, чем что-л[ибо] иное. Скажи, какой состав оркестра в “Мавре”? ¹¹⁸ Целую тебя. Твой Б. Асафьев.

P. S. Как квинтет? ¹¹⁹

16

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович,
Вот обзор сезона; кажется, вспомнил обо всем ¹²⁰. Хорошо ли отдохнул на Севере ¹²¹? Нашел ли все в порядке по возвращении?

Обнимаю тебя, надеюсь скоро лично.
Твой
Нин ¹²² кажется вроде плохого Файи ¹²³.

17

Асафьев — Прокофьеву

[Часть адреса на Guaranty Trust зачеркнута, письмо перенаправлено: 5, Av. Frémiet Paris]

Дорогой мой Сережа! Я тебе давно не писал. Прости, милый, и не сердись. Я немножко хворал. Ирина Степановна тоже просит супругу твою не обижаться, что она не ответила на милое письмо. Сейчас опять работаю с прежней энергией. Как обычно осенью — курсы новые, программы, заседания, масса чтения, руководство учениками и т. д. Все книги, посланные тобою, я получил. Сердечно признателен. Не понимаю, почему Прюньер так и не прислал мне «Revue musicologique». Ну что же: не буду знать, что делается во французском музыкознании — только и всего. Им же убыток. Видно, на моей статье о Мусоргском тоже поперх­нулись, и это тоже не беда: я уже её разлюбил. Теперь вскоре я уже буду слушать «Бориса» в подл[инном] виде ¹²⁴ и смогу сделать более конкретную работу о том, как звучит эта опера без поправок. Писать о звучности раньше мне не хотелось. Видел я Мей­ерхольда. Скажи мне, пожалуйста, почему он об «Игроке» ни гу-гу? Разве ты с ним не в переписке? В театре меня заваливают во­просами о том, кончен ли «Игрок» и когда придёт хотя бы клавир, чтобы выяснить голоса, монтировку etc. Но я не знаю и полагал, что сие все оговорено с режиссёром. Ты не сердись, может я не в своё дело суюсь, но сообщи хоть мне, как обстоит «Игрок». Напиши вообще, как живёшь и что наработал. Непременно напиши. Привет Лине Ивановне. Крепко тебя целую. Твой Б. Асафьев.

P. S. Слушай, милый, в данном тебе мною списке научных муз[ыкальных] пособий вычеркни Памятники франц[узского] ренессанса и оперы Люлли и Рамо. Я нашел здесь в библиотеках ¹²⁵.

18

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа!

Только что вчера послал тебе письмо с просьбой о подписке на следующий год «Re­vue mu­sicale», как вчера же уже пришёл номер 1! Спасибо тебе. В номере 11 «Revue» был отзыв на книгу Constant Mic: «La com­me­dia dell’ arte», edition de la Pléiade, Paris 1927, in 8, 240 p. ¹²⁶ Книга, по-видимому, интересная, но не указана цена, меня просили узнать. Не можешь ли при случае позвонить по т[е]­л[е]­ф[ону] в ред.[акцию] Revue и узнать про цену. У них вероятно есть эта книга, раз писали отзыв. Здесь распространился слух, что ты переделываешь свой второй концерт??! «Апельсины» идут великолепно при постоянно бодром и весёлом настроении всего зрительного зала. Дранишников сам тебе будет писать по поводу театральных дел. Целую тебя. Привет Лине Ивановне. Твой Б. Асафьев ¹²⁷.

19

Асафьев — Прокофьеву

Детское село 31/XII 1927
Получено 7 января

Дорогой Сережа!

I акт «Игрока» получил и писал тебе об этом. Я в восторге. II акта еще нет. Сейчас же извещу тебя, как получу его. Из моего списка книг вычеркни еще книжку об Онеггере (Arthur Honegger par Andre Géorge) ¹²⁸. Я ее достал.

Сердечный привет к Нов[ому] году от ме­ня и от всех наших. Крепко целую. Твой Б. Асафьев ¹²⁹

20

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа! Ну и молодец же ты!

Сейчас я получил III акт ¹³⁰. Спешу тебя об этом уведомить. Дранишников шлет привет и извиняется, что не пишет. Он замучен «Борисом». О, как нас с ним возненавидели все враги Мусоргского в подлиннике! Вообрази, авторская инструментовка «Бориса» совсем не плоха, как я и думал. Слушай, устрой, к кому обратится здешний пианист Каменский ¹³¹, очень даровитый малый сделал на мой взгляд замеч.[ательную] тран­скрипцию четырех эпизодов из «Sacre» ¹³² (вступл.[ение] — хо­ров.[оды] — хожд.[ение] девушек — величание) ¹³³. Стравинский сам — недоступен. К тому же спец по его клавирам Лурье ¹³⁴. Не знаешь какого-л.[ибо] хода? Жаль талантливой работы. Крепко целую. Привет супруге. Твой Б. Асафьев ¹³⁵

21

Прокофьев — Асафьеву

5 февраля 1928 [Черновик телеграммы]
Assafiev

Oktiabrsky bulvar dom Novikovoi
Detskoe Selo
Ruletka ¹³⁶ zakontchena klaviry smojem vyslat okolo 15 fevrala
Prokofieff ¹³⁷

[Асафьеву Октябрьский бульвар Дом Новиковой Детское село Рулетка закончена клавиры сможем выслать около 15 февраля Прокофьев]

22

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович,

Сегодня отправил тебе рулетку, клавир переписанный от руки. Экземпляр 1 картины IV акта тоже готов и я его вышлю тебе через два дня. Переписка рулетки литографскими чернилами будет закончена 18-го; отпечатана она будет сразу, т.[ак] к.[ак] типография об этом предупреждена. Переделку «Игрока» я закончил ¹³⁸, теперь дооркестровываю последнюю картину и доделываю клавир. Боюсь однако, что вся моя спешка напрасна и что оперу все равно теперь не дадут. Впрочем, дабы сохранить оптимистическое мировоззрение, будем считать это ударом хлыста, заставившим меня налечь на работу и прикончить её.

Обнимаю тебя
Твой СП ¹³⁹

23

Прокофьев — Асафьеву

Oktiabrsky bulvar dom Novikovoi
Detskoe-Selo
Kontrakta net teatr vodit za nos izumlen Prokofieff
адрес ¹⁴⁰

[Асафьеву Октябрьский бульвар Дом Новиковой Детское село
Контракта нет театр водит за нос изумлен Прокофьев]

Илл. 3. Черновик телеграммы С. С. Прокофьева Б. В. Асафьеву от 2 марта 1928 года
Fig. 3. Draft telegram from S. S. Prokofiev to B. V. Asafyev dated March 2, 1928
Фото: Архив Сергея Прокофьева, Колумбийский университет, Нью-Йорк

24

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа!

Пишу тебе в большом огорчении. Знаю, что тебе от моего огорчения не легче, но не могу не писать. По-видимому, мои силы, желание и настойчивость — ничто перед упорством Экскузовича ¹⁴¹, мне вовсе непонятным. Конечно, случай с «Игроком» и то, что до сих пор канитель не прекратилась, я рассматриваю как полное свое поражение.

И это после того, как я подарил своей энергией театру великолепный имеющий крупный общественный успех спектакль «Борис Годунов» и принял на себя всю борьбу и ненависть музык[альных] ретроградных корсаковских кругов ¹⁴², п[отому] что меня никто из музыкантов кроме Малько и Дранишникова в этом деле не поддержал. Опускаются руки.

Телеграмму твою я тотчас передал в Дирекцию. Но в толк уже не верю. Клавиры «рулетки» получил и запросил театр как их рассматривать и следует ли сдать в те­атр[альную] библиотеку и если да, то есть ли договор. Мейерхольд на все мои мольбы — молчит. Как на грех здесь захворал Вольф-­Израэль ¹⁴³ энергично меня поддерживавший в вопросе об «Игроке».

Конечно, мне больно, что я, дорожа твоей дружбой, не смог отвоевать твоих прав. Я мо­гу просить только об одном — поверить, что я испытываю мучительнейшие состояния, но меня кормят «завтраками» и водят за нос всеми имеющимися средствами. Если бы не обострившиеся отношения с консерваторией в связи с борьбой за современную музыку и за подлинного Мусоргского, я бы не задумываясь ушел из театра, т[ак] к[ак] пассивным там оставаться не могу.

Внимательно изучил твоего «Игрока» в сравнении с первым его обликом. Я в восторге от «Игрока», четкости работы и остроты мысли, с какими ты сделал новую редакцию ¹⁴⁴. Сравнивая, я так и вижу перед собой тебя всего, твой взгляд, темп твоей речи и твоих движений, твою хватку жизни. Молодец, трижды молодец! Надо быть бюрократическими идиотами, как Экск[узович] и Мейерх[ольд], чтобы не уцепиться обеими руками за эту вещь. Я не знаю в современной опере лучшего диалога, и притом глубоко меткого, наблюдательного диалога, я бы сказал, мускулистого и моторного диалога. Ну что ж, будем продолжать бороться.

Сейчас приезжает любимец Эк[скузо­ви]­ча Коутс, в котором он видит альфу и омегу всех дирижеров и который в течение месяца (причем отодвигается весь репертуар) будет угощать публику пропитанную камфарой (а не молодежь, конечно, которой дороги твои «Апельсины», «Борис» etc.) «Бал-Маска­радом»; «Китежем»; «Кармен»; «Аидой». На будущий год обещают вечного «Фауста» в омоложенном виде. Брр…

Я здесь познакомился с Онеггером. Он славный. Мне кажется, это самый крепкий и широкоохватный композитор из всех соврем[енных] французов. Не знаю, поместят ли, я послал в Revue маленький отчет о его выступлениях ¹⁴⁵. Получил ли ты мою статью о «Борисе»? ¹⁴⁶ Не знаю, кому я обязан, те­бе или Прюньеру, но получил № 5 «Revue Music[ale]» (это после 1-го!) и один № «Revue Musicologique» [sic] с отчаянно перевранной моей фамилией в сообщении об избрании меня членом-корреспондентом ¹⁴⁷.

Я хочу, чтобы ты прислал мне «Pas d’Acier»* (так, кажется), иначе не клеится с главой о балетах твоих.

Пришли хоть один какой-[либо] номер и хорошо бы в партитуре. Я наслышался тут похвал этому сочинению. Можно ли рассчитывать исполнить это в будущем сезоне в симф[оническом] концерте вместе с 2 симфонией? ¹⁴⁸ Мне это важно знать, т[ак] к[ак] теперь составляются программы.

Сообщи мне адрес Боровского. Он мне сказал, а я забыл записать. Странно, в Москве его любят, а здесь — холодны. Не понимаю, в чем дело.

Привет супруге. Целую тебя крепко-­крепко.

Твой Б. Асафьев

* Как название «Стальной скок» или «Сталь­ной шаг»? [Прим. Б. В. Асафьева] ¹⁴⁹.

25

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой мой, Сережа!

Я очень виноват перед тобой. Я написал тебе мрачнейшее письмо и имел глупость вчера его послать ¹⁵⁰ вместо того, чтобы написать и разорвать как нечто преходяще/нервозное и для самого меня только имевшее смысл как результат досад и волнений. Итак, вчера же вечером был у меня серьезный разговор в присутствии Дранишникова с дирекцией по поводу «Игрока» и теперь я имею полное право написать тебе и меня просили это сделать, что вопрос весь только в формальностях и что дело с договором на «Игрока» несомненно на пути к окончательному разрешению в самое ближайшее время. Ноты «рулетки» мною получены и сданы в театр. Так как теперь у Дранишникова благодаря приезду Коутса освобождается время — он начинает разучивать «Игрока». Итак, у меня гора с плеч. Крепко крепко тебя целую. Надеюсь, что ты теперь будешь мне писать. От твоего молчания — очень больно мне.

Привет. Твой Б. Асафьев ¹⁵¹

26

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа!

Телеграмма пошла из Детского, но за подписью Шкафера ¹⁵², потому что я отказался подписать ее, а текст её принадлежит Экску­зовичу ¹⁵³. Думаю, что весенняя постановка не потому не состоится, что её кто-то саботирует, а потому что нет никаких сведений от режиссёра: только 12. III прошла премьера «Горе уму» ¹⁵⁴. А почему после всех обещаний Управление театров, не возражая против постановки ни одной минуты, все-таки не заключает договора — этого я не понимаю и при всем моём желании объяснить тебе не могу. Во всяком случае я знаю только одно: что после тебя мне горше всех эта история и впредь я больше не возьмусь ни рекомендовать, ни советовать ни одной оперы. Пусть консультируют кому угодно. Кроме желания сделать лучше я ничего иного не хотел. Почему вышло худо, когда все сами так хотели твоей оперы и балетов — я не понимаю. Конечно, тебе нет смысла ехать весной на Кавказ или в Ленинград, потому что нет никаких данных, что опера будет доведена до полных репетиций. Сейчас лопнули гастроли Коутса, и все спуталось. Пока пошло моё последнее оптимистическое письмо к тебе, пришло твоё, а здесь все-таки ничто не сдвинулось с места, хотя нет дня, чтобы я не толковал с кем-нибудь об «Игроке». Но, увы, я же не распорядитель финансов!

Спасибо за хлопоты о моих книжно-журнальных делах. Плюнь на них! Книги о художниках, конечно, не к спеху. В одном каком-то письме я просил тебя о книгах о Дебюсси, т.[ак] к.[ак] 26.III я должен был делать в числе других свой доклад на заседании, посвященном памяти Дебюсси. Я отлично понимаю как ты занят и потому не напоминал тебе. От доклада отказался, поэтому и это дело отпадает. На «Revue» оба тоже начхать. Не хотят посылать, так не надо. Они мне прислали № 1 в ноябре и теперь № 5 март. А «Revue musicologie» пришел один № за февраль с безбожной опечаткой именно моей фами­лии (отчёт о заседании, где меня выбирали). Быть может, ещё дойдут другие №№ «Re­vue musicale», подождем, но ты уж больше им не звони. Если поместят о «Борисе», буду очень рад. Все-таки удовлетворение. А то с защитой Мусоргского я тоже остался один с Дранишниковым. Даже наша Ассоциация совр[еменной] муз[ыки] молчит и вторит молча Глазунову ¹⁵⁵ и К°! Читал книгу Godet «En Marge de Boris Godunoff» ¹⁵⁶. Очень дельно. Здесь был Honegger. Он очень милый. Сейчас ждем Ansermet ¹⁵⁷. Все забываю тебя спросить, получаешь ли ты «Жизнь искусства» ¹⁵⁸? Я уже с января подписался для тебя согласно твоей просьбе. Сообщи, мне важно знать. Вот пока кажется все. Привет супруге.

Твой Б. Асафьев ¹⁵⁹.

27

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа! Только вчера послал тебе кислое письмо после одного из очередных театральных разговоров, а сегодня пришли от тебя книжечки Дебюсси ¹⁶⁰. Сердечное спасибо. Мне стыдно за твою заботливость обо мне, тогда как я здесь тщетно бьюсь найти следы и причины задержки с «Игроком». Обидно. Книжки пришли вовремя. Я надеюсь, что успею приготовить маленький доклад о Дебюсси, если найду в переписке хоть что-ниб.[удь] существенное ¹⁶¹. Меня запрашивали в филармонии, есть ли надежда, что ты приедешь весной. Я их разочаровал. Но если бы ты всё-таки решил ехать на Кавказ, то конечно совсем неплохо было бы, если бы завернул и в Ленинград ¹⁶². Все бы обрадовались твоему выступлению. Ведь можно было бы сыграть II симфонию и отрывки из «Игрока» назло театру. Не сердись, что я размечтался. Привет. Целую. Твой Б. Асафьев

P. S. Сейчас (23/III) получил последнюю картину «Игрока». Еду в театр. Если можешь, пришли мне Durand «Quelques souvenirs d’un éditeur de musique» (1 et 2 series) ¹⁶³.

28

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа!

Вчера приехал в Зальцбург, проехав через Ревель ¹⁶⁴, Штерин (Морел) ¹⁶⁵, Берлин и Ве­ну. Я люблю Зальцбург и чувствую себя здесь уютно. Я должен буду пробыть здесь с консерваторской студией все время Fest­spiel’ей ¹⁶⁶, т. е. приблизительно до 12 августа, а затем видно будет.

Вероятно вернусь в Вену. Во всяком случае ты успеешь мне написать сюда. Я уехал из России 19 июля, так и не дождавшись никакого ответа от французов на мои просьбы о визе. Пайчадзе я написал. Ах, как мне хотелось бы тебя увидеть на свободе. Я здесь помолодел и ожил сразу же, в первые же дни. Когда я уезжал, я имел опять самые благоприятные сведения об «Игроке»; но я уж боюсь им верить. При свидании расскажу тебе всю эпопею. Здесь в Зальцбурге мне не плохо. Но все же люди вокруг чужие. Наслаждаюсь солнцем, теплом, горами, зеленью, прогулками etc. Вот что: я не уеду отсюда, пока не получу от тебя известий — тех или иных — по поводу возможности быть во Франции. Крепко тебя целую. Привет супруге. Как видишь, письмо мое довольно безалаберное и обрывочное. Это объясняется моим совершенно детским восторженным состоянием, от которого я еще не могу притти в себя и что-то лепечу. Ведь я уже 14 лет не ощущал ритма европейской жизни, а за минувший год едва не завяз совсем.

Твой Б. Асафьев ¹⁶⁷

Salzburg, Paracelsus Strasse 12 III
Österreich

29

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа!

Спасибо сердечное за деньги. Я их взял в Бер­лине и теперь спокоен в том смысле, что смогу жить даже если не пришлют обещанной субсидии, на которую надежда плоха ¹⁶⁸. Вчера писал тебе довольно бестолково и забыл о самом главном, т. е. поблагодарить тебя за деньги. Здесь я пока избегаю музыкальных впечатлений и живу природой. Но на днях придётся повозиться с репетициями Студии. Певцы у нас хорошие, все выучено крепко (даем «Кащея» ¹⁶⁹ в концерт.[ном] виде, затем «Кам[енного] гостя» ¹⁷⁰ — в эскизной инсценировке, затем «Бастьена» ¹⁷¹ Моцарта и оперу «Die Hihle von Salamanka» ¹⁷² здешнего композитора, директора Mozarteum’а — Б. Паумгартнера ¹⁷³. Побаиваюсь только шовинистических настроений, ибо здесь Рейн­гардт ¹⁷⁴, Бруно Вальтер etc. С нетерпением жду результатов твоих хлопот о визе. Если мне не пришлют субсидии, я скоро смогу быть свободным в отношении обязательств по командировке. Чувствую себя прекрасно. Словно заново живу. Привет

Твой Б. Асафьев ¹⁷⁵

30

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович,

Получил одновременно оба твои письма из Зальцбурга и страшно радуюсь твоему искрящемуся настроению. Завидно только, что ты не прямо попал сюда и что я не могу быть свидетелем твоих первых впечатлений. Мне даже пришла в голову идея самому махнуть в Зальцбург. Но из моего медвежьего угла не с руки справлять всякие визные формальности; главное, на это нужно время, а потому идею пришлось оставить.

Итак, — самое главное в настоящий момент — это достать тебе французскую визу. По получении твоих писем я немедленно писал еще раз Пайчадзе, но дело в том, что на этом пути выросла неожиданная заминка: Пайчадзе должен был устроить тебе визу через Лионов ¹⁷⁶ (владельцев фортепианной фабрики Плейель, дружащих с нашим издательством и влиятельных в Министерстве Иностранных Дел), но как назло дней десять тому назад их новый концертный зал пого­рел — и разумеется они потеряли голо­ву. Ду­маю, однако, что теперь они уже отошли, и Пай­чадзе, со свойственными ему дипломатическими способностями, устроит твое дело.

Для того, чтобы не строить все надежды на Плейеле, я кроме того написал Прюньеру и Мийо, так как они оба хорошо к тебе относятся и оба служили раньше в Министерстве Иностранных Дел, следовательно у них остались там связи.

Очень советую тебе немедленно написать Пайчадзе, Прюньеру и Мийо и в самых простых и невинных выражениях просить похлопотать о визе. Тебе не трудно их просить, раз я уже предварил тебя, хотя может быть в письмах к Прюньеру и Мийо ты не сообщай, что тебе известно о моих письмах к ним. Очень важно упомянуть им, что про­шение о визе тобою подано в Москве, но ес­ли можно, чтобы они протелеграфи­ро­ва­ли (непременно протелеграфировали, а не по­слали почтой) визу в Вену, или даже в Зальц­бург, если там есть французский консул (справься). Между прочим, я уверен, что и Мийо, и во всяком случае Прюньер, явятся на Зальцбургские музыкальные торжества, но это не мешает тебе написать к ним, чтобы они могли зайти в Министерство до отъезда из Парижа в Зальцбург. Во всяком случае, ты немедленно же по получении этого письма, кроме писем им, выступи на поиски их в Зальцбурге, дабы моментально по их приезде переговорить с ними о визе. В этом отношении не следует стесняться: ты сразу увидишь — или они с величайшим удовольствием возьмутся тебе помочь, или просто скажут, что у них нужные связи потеряны.

Держи меня в курсе всего происходящего. Я не сомневаюсь, что визу ты получишь, лишь бы эта канитель не затянулась. А как ты поедешь ко мне: с заездом в Париж или без него? В последнем случае я сообщу тебе маршрут. Если с визой не выйдет задержки, то когда тебя ждать? Воображаю, как довольны наши консерваторцы, что они выступают в Зальц­бурге! Прямо любо-дорого было бы на них посмотреть. Если это Радловские ¹⁷⁷ постановки, то верно и он в Зальцбурге. В таком случае передай ему мой сердечный привет. Кажется, в Зальцбург собираются поехать Боровские.

Крепко целую тебя и радуюсь нашему предстоящему свиданию.

Твой ¹⁷⁸

[От руки:]
Адреса:
Prunieres
Milhaud
Paitchadze
Мой телеграфный ¹⁷⁹

31

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович,

Получил ответы от Мийо и Прюньера. Мийо пишет, что по получении моего письма он послал тебе в Россию референцию для предъявления французскому консулу. Я немедленно написал ему, сообщая твой адрес в Зальцбурге и прося его послать копию с этой референции тебе в Зальцбург. Прюньер очень любезно отвечает, что он немедленно написал одному из своих друзей в Министерстве иностранных дел, прося последнего оказать наиболее энергичное содействие в вопросе твоей визы.

Повидимому, ни Мийо, ни Прюньер в Зальц­бург не приедут. Мийо сидит близ Ту­лона (L’Enclos, Aix en Provence, Bouches-du-Rhô­ne, France), а Прюньер выражает свое сожаление, что он не увидит тебя в Париже, так как на днях уезжает до сентября в Нормандию.

От Пайчадзе еще не имею известий.

Возможно, что около 7 августа я уеду отсюда на несколько дней, но об этом я сообщу тебе дополнительно.

Крепко обнимаю тебя. Жду. Пиши.

Твой ¹⁸⁰

32

Асафьев — Прокофьеву

Salzburg, Paracelsus Str.
12/III
3 августа 1928
Получено 6 августа

Дорогой Сережа! Сейчас получил твоё письмо и тотчас написал всем указанным тобою лицам по заказному письму. Спасибо за адреса. Ещё хвастался своим расположением ко мне Ансерме. Но он ведь швейцарец? К тому же его адреса я тоже не знаю. Ну, будем теперь ждать. Ждать я могу здесь до 12 августа ¹⁸¹. А после, если наш московский Наркомпрос ¹⁸² не пришлёт мне стипендии и если не будет визы, то придётся поворачивать обратно. Здесь моё настрое­ние уже несколько омрачилось, и если бы не природа — то я скис бы давно. Во-первых одолевают всякие дельцы. Во- вторых очень волнуюсь за нашу студию. Дзимитровский ¹⁸³ из Universal и здешние распорядители из Festspiel Gemeinde ¹⁸⁴ так все напутали, что нам приходится думать не о выполнении на 100%, а о том, как бы приспособиться. Нет уж, ты не приезжай. Я все-таки надеюсь тебя повидать. Пока до 12 VIII у меня здесь бесплатное помещение и я могу жить и ждать. Беда только с проклятыми здешними ресторанами и в смысле дороговизны, и неполезной для меня гадости. К сожалению, труппа не с Радловым (режиссером). Радлов был в Берлине, а теперь вероятно в Италии. Режиссёр у нас Каплан ¹⁸⁵, чертовски способный молодой еврей. Он забил Радлова в консерватории и боюсь, что забьет всюду, ибо он столько же талантливый режиссёр, сколько и смелый и дерзкий штукарь делец. Вот бы Дягилеву он мог устроить такую постановку, что у всех парижских снобов глаза бы на лоб полезли! Мне с ним трудновато. Вообще как в Ленинграде, так и тут я чувствую, что мои идеи очень и очень помогают многим выходить в люди, а я остаюсь не при чем. Но сам Зальцбург прелесть. Я все-таки рискнул на один подъём в гору (1 300 метров), пешком. Просто диво на вершине!..

Новость: Экскузович ушёл из театра. Кто будет теперь и что будет неизвест­но. Я не могу простить ему всей его гнусно­сти с «Игроком», как и Мейерхольду ¹⁸⁶. Я не мог писать тебе ничего главного об «Игро­ке» и чувствовал, что без толку стукаюсь лбом об стену. Никто меня не убедит в том, что «валютную проблему» в деле с «Игроком» не соорудил Экскузович (чуть не сказал «покойный», дай ему Бог здоровья). Ах, как бы я хотел попасть в твой медвежий угол. Целую тебя. Привет супруге. Твой Б. Асафьев ¹⁸⁷

33

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович,

15-го вернулся домой ¹⁸⁸, ждал каждый день телеграммы о твоём приезде, но со времени твоего письма от 3-го августа ¹⁸⁹ от тебя ни слова, и я не знаю, что думать и даже куда тебе писать. Откликнись!

С. 190

34–36

Асафьев — Прокофьеву

Посольство Франции в СССР — Асафьеву
Прокофьев — Российскому музыкальному издательству

Дорогой Сережа!

Сегодня, наконец-то, пришёл ответ от фран­­ц.[узского] посольства из Москвы. Я было обрадовался, думая, что он либо положителен, либо отрицателен. Увы, ответ оказался ни то, ни се. На обороте ты прочтешь его копию, вполне точную. Итак, очевидно нужно, чтобы кто-то толкнул кого-то в мин.[истерстве] ин.[остранных] дел и затем чтобы оттуда прислали ответ не в Москву, а в Вену непосредственно на мой адрес или с просьбой известить меня. Здешнее консульство пока ничего не знает и телеграфировать в Москву предлагает мне самому. Но теперь уже мне не о чем туда телеграфировать, а ждать ещё 1,5–2 недели, сидя в Вене, которую я исчерпал, очень трудно. Зря извод денег. Пробую хлопотать визу в Италию, чтобы проехаться хоть до Венеции ¹⁹¹. Самое для меня дорогое за границей — свидание с тобой — все оттягивается и оттягивается. Ты прав, я поздно (в июне только) начал хлопотать, но пойми, что у меня не было никаких положительных данных, что меня пустят, почти до самого отъезда. Так было трудно. Сколько могу работаю в Вене, но уже надоедает здесь, и к то­му же хочется отдохнуть и повидать тебя, понабраться новых впечатлений. Ну, словом, ты понимаешь моё состояние и мою досаду. Если можно, напиши ещё кому-л[ибо], чтобы сдвинули дело с мёртвой точки. Крепко тебя целую. Привет Лине Ивановне. Ах, как хочется повидать твоего сына, не говоря уже о вас обоих. Твой сердечно преданный Б. Асафьев.

Адрес: Wien XIX, Peter Jordan Str. 19, Tür 5, bei Frau Goldlust.
[На обороте письма Асафьева, его рукой]:
Ambassade de la République Française
près l’Union des Républiques Soviétiques Socialistes.
Moscou le 21 августа 1928.

Французское посольство имеет честь уведомить профессора Асафьева, что его анкеты пересланы в Париж в министерство иностранных дел, но что до сих пор ещё нет разрешения на его въезд во Францию. Французское посольство просит профессора Асафьева обратиться во Французское консульство г. Вены, недели через 1,5–2 с просьбой телеграфно запросить нас о том, получена ли уже виза.

В утвердительном случае это разрешение будет телеграфно передано в Вену г. профессору Асафьеву.

Вена —

[На этом письме Асафьева рукой Прокофьева написано:]

1 сентября

Èditmusic Paris
Assafieff encore Vienne tâchez presser visa par Pleyel priez télégraphier autorisation Vienna
Prokofieff

[Асафьев еще в Вене Попытайтесь выжать визу через Плейелей Прошу телеграфировать разрешение в Вену Прокофьев] ¹⁹²

37

Асафьев — Прокофьеву

[На бланке: Русский отдел акционерного общества «Универсальное издательство»]

Wien, I. Karlsplatz 6.
31 August 1928

Дорогой Сережа!

Сейчас случилось чудо. Опять зашел во французское консульство в полной безнадежности, и вдруг в три минуты получил визу по специальному распоряжению франц.[узского] министра из Будапешта (?). Так на моей визе и поставлено: autorisation spèciale ¹⁹³. Ну, о том, как я счастлив — нечего тебе писать. Завтра в субботу открывается здешняя опера и я должен послушать Rosenkavalier» ¹⁹⁴, т.[ак] к.[ак] он пойдет скоро у нас; в воскресенье или в понедельник утром я уезжаю к тебе. Крепко тебя целую. Твой Б. Асафьев ¹⁹⁵

38

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович,

Актеатры ¹⁹⁶ и мой издатель ¹⁹⁷ кажется нако­нец договорились и, хотя договор еще не подписан, издатель уже посылает им клавиры ¹⁹⁸. Если ты помнишь, то твой клавир входит в состав издательского материала, поэтому не напишешь ли ты Ирине Степановне просьбу передать его в контору театров теперь же? Пишу тебе об этом, потому что все еще надеюсь, что ты не поедешь прямо домой, а попадешь ко мне. Я опять телеграфировал Пайчадзе о визе. В августе из Парижа все разьезжаются, но вновь собираются к сентябрю — может, он теперь сманеврирует успешнее в среде влиятельных французов.

Целую тебя
Твой ¹⁹⁹

39–40

Асафьев — Прокофьеву
Прокофьев — Асафьеву

Получено 5 сентября 1928
[На телеграфном бланке]
Prokofieff
Vétraz [неразб.]
Vienna 4 Sept.
Drahte — Vienna musike edition voie lange bleibst vetraz Awafiese [sic]

[Телеграфируй Венское музыкальное издательство как долго останешься в Ветразе Асафьев]

[Почерк Прокофьева]:
Rp. 10
Restons fin Septembre quand viens tu

Prokofieff ²⁰⁰

[Останусь до конца сентября когда приедешь ты Прокофьев]

41

Асафьев — Прокофьеву

[ТЕЛЕГРАММА]
Vienna 6 сентября получено

Ich komme Genf Freitag 7 heures abends. [Я приезжаю из Женевы в пятницу в 7 часов вечера Assaffief] ²⁰¹

Илл. 4. Телеграмма Б. В. Асафьева и ответ С. С. Прокофьева, начало сентября 1928 года
Fig. 4. B. V. Asafyev’s telegram and S. S. Prokofiev’s reply, early September 1928
Фото: Архив Сергея Прокофьева, Колумбийский университет, Нью-Йорк

42

Пайчадзе — Асафьеву

Г. Г. Пайчадзе — Б. В. Асафьеву ²⁰²
24 [неразб.] сентября 1928 года

Многоуважаемый Борис Владимирович.
Благодарю Вас за Ваше письмо с сообщением о положении Ваших работ по книге о С. С. Прокофьеве. Вопросы, которые Вы мне ставите в этом письме, очень серьезны и мне хотелось бы поговорить с Вами подробно, прежде чем высказаться о наших пожеланиях в отношении этого труда.

Так как Ваш приезд в Париж не за горами, то желательно было бы отложить решение этих вопросов до нашей личной беседы. Это, если не ошибаюсь, вопрос нескольких дней.

В настоящий момент более общедоступная литературная форма французских монографий мне представляется предпочтительной, но может быть после беседы с Вами мнение это изменится.

В ожидании удовольствия видеть Вас здесь

Уважающий Вас
Г. Пайчадзе ²⁰³

43

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович,

Только что получил телеграмму от Дранишникова, в которой он просит выслать по адресу Ленинградской Филармонии партитуру и голоса Второй симфонии и сюиты из «Стального скока» ²⁰⁵, которые будут исполняться 31 октября. Просит дать телеграфный ответ.

Совершенно очевидно, что Вторая симфония к этому сроку не поспеет ²⁰⁶. Можно послать рукописный материал и первую корректуру партитуры, но стоит ли? «Скок» же вероятно послать можно, так как, кроме авторской партитуры, с которой сейчас гравируют, есть партитура-копия, а также есть второй материал, или часть второго материала.

Я думаю, лучше всего, чтобы ты этот вопрос обсудил с Г. Г. Пайчадзе. Результат разговора прошу тебя протелеграфировать немедленно Драничникову за моей или за твоей подписью.

По твоем отъезде я занимаюсь корректурой и укладкой и вспоминаю время, проведенное в твоем обществе. Никаких писем ни телеграмм на твое имя не поступило, надеюсь, что ты нашел их в Париже.

Обнимаю тебя.

Твой
Прилагаю телеграмму
[приписка от руки. — Н. С.] ²⁰⁷

44

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа! Какой контраст — Париж и Бонн! Конечно, уже всплывают воспоми­нания и конечно самые светлые. Визная ерунда провалилась куда-то вглубь сознания. Да, паспорта и визы, «ввозящие и увозящие», спрашивали у всех всюду — и французы, и бельгийцы и немцы. Бонн премилый городок. Чисто. Уютно. Но после Парижа всюду лезет в глаза немецкая безвкусица. Целую тебя. Сердечный привет Лине Ивановне. Поклон Астрову ²⁰⁸. Спасибо за все. Твой Б. Асафьев ²⁰⁹

45

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа! Я так здесь замотался среди концертов, опер и упорной работы в му­з.[ыкальной] библиотеке (как это у немцев доступно, просто и удобно), что не мог писать писем. Спешу сообщить тебе радостную для меня новость: деньги нашлись, и нашёл их никто иной как Дзимитровский, ибо я, отчаявшись в офиц[иальных] поисках, попросил его заняться этим делом из личных симпатий ко мне. Вчера я получил от него письмо, что деньги высланы в Берлин. Вероятно, числа 12–13 я их получу. Итак, я до­бился своего, хотя ценой большого опоздания. Но я очень рад! Оказывается, деньги были не в Kredit Bank, а в Kredit Anstalt. Слышал я здесь много. И вот теперь ещё больше, чем в первые дни, здесь чувствую недостаток тебя: вот бы когда обменяться впечатления­ми, а то опять письма! Я слышал «Аполлона» ²¹⁰ (после этого моё мнение ещё ухудшилось) ²¹¹, «Эдипа», «Солдата» ²¹² (это отлично). По-моему Ансерме лучше Клемперера ²¹³ исполняет Стравинского. Наконец, вчера слышал Рахманинова. Он очень постарел. В игре чувствуется усталость, и оттого, вероятно, он «пришпоривает» исполнение грубыми sf etc. Но, все-таки, впечатление большое (не знаю, не воспоминания ли играют роль). Музыку играет дрянную и особенно насилует Шопена. Виртуозная сторона дела — первый сорт, но многое он играет уже только как виртуоз, видимо, скучая. Лично его я не видел, т. е. не решился пойти к нему — уж очень много там всякого народа. Если ты мне сразу ответишь, я ещё получу твоё письмо здесь, т.[ак] к.[ак] вряд ли уеду раньше 15.XI вечера (визу мне продолжили до 20 XI). Скучно мне: вы оба уже далеко от меня, а свои — ещё впереди, я же как в пустыне, на перепутьи. Первые дня два-три в Германии с беготней я так не чувствовал одиночества, как сейчас. Сердечно приветствую Лину Ивановну, целую тебя. Я с вами пережил целый большой период жизни и чувствую себя крепче. Кланяйся Пай­чадзе. Твой Б. Асафьев ²¹⁴.

46

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович,

Посылаю тебе прессу о заграничной постановке «Стального скока». Некоторые газеты презабавно сердятся, но все констатируют успех советского балета.

Пока будь здоров, целую. Очень много работаю над новым балетом для Дягилева ²¹⁵. Скоро надеюсь кончить, тогда напишу подробно.

Твой С. ²¹⁶

47

Прокофьев — Асафьеву

Ленинград. (откр[ытка], по адресу Конторы Актеатров) [запись Прокофьева]

Дорогой Борис Владимирович,
Приехал в Брюссель — направить репетиции «Игрока» ²¹⁷. Театральные руководители производят впечатление людей способных и даже тонких. Премьера 29 Апреля ²¹⁸. Ужасно досадно, что наши добрые зеваки проворонили-таки премьеру! Обнимаю тебя. Пиши в Париж

Твой СП ²¹⁹

48–49

Прокофьев — Держановскому

Прокофьев — Асафьеву

[ЧЕРНОВИК ДВУХ ОТКРЫТОК НА ОДНОМ ЛИСТКЕ]

Monte Carlo, 2 Апреля 1929
(отк[рытка]) [запись Прокофьева]

Держановскому
Москва

Дорогой Владимир Владимирович,
Примите с семейством наш привет из Монте Карло ²²⁰, которое впрочем охотно променял бы на поездку в так лениво мною интересую­щиеся родные края. Хотел написать Вам после прослушивания от Стравинского набросков его 2-го концерта, но у мастера заболел живот и удовольствие пришлось отложить. Пишите мне в Париж. Обнимаю Вас.

Ваш СП

Дорогой Борис Владимирович
Пишу тебе из Монте-Карло: приехали сюда на автомобиле из Парижа, поставив наш скромный рекорд — 110 километров в час ²²¹. Репетирую с Дягилевым балет ²²². Стравинский, который по соседству в Ницце, обещал поиграть наброски своего 2-го концерта, но потом, по расстройству желудка или другим причинам, увильнул. 6-го возвращаюсь в Париж; если от тебя опять не будет письма, то это безобразие!

Обнимаю
Твой ²²³

50

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа! Получил сейчас твое письмо от 7 мая. Я счастлив, ибо ясно вижу, что твои муз.[ыкальные] дела хороши. В «Musi­que» ²²⁴ я (вообще все мои литературные дела начну поправлять как только уменьшится нагруз­ка по консерватории) не мог написать, да и не хо­телось ничего посылать до окончания сезона, к[отор]ый вышел бледным и материалу давал мало. Охвачу все в целом, вместе с Ансерме (он теперь иначе, на мой взгляд, относится к твоей музыке). Если только тебе не будет трудно, сообщи в Musique, что я пришлю им статью к 1/VI, но что я не могу найти хорошего переводчика и пошлю по-русски. Ничего? «Черевички» посланы тебе по моей просьбе. С ними связаны такие хорошие воспоминания ²²⁵.

В Дирекцию все сообщу. Архива, которым интересовался Дягилев, нет

[Добавления на полях]: Я дал Мясковскому «Игрока», с нетерпением буду ждать «Блудного сына».

Пришли прессу и интервью. Привет Дягилеву ²²⁶

51

Асафьев — Прокофьеву

1 ноября 1929
[ТЕЛЕГРАММА]

Из Детского второго
Москва Столешников 18 Прокофьеву
Телеграфируй поезд Жду Асафьев ²²⁷

52

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа!

Сделаю все возможное, чтобы выехать в четверг 14-го, хотя это очень трудно, ибо пятница у меня трудный (по нагрузке) день ²²⁸. То, что никто не явился из консерватории — меня уже не удивляет. Писем до сих пор нет (значит, такая полоса) ²²⁹. Обнимаю.

Твой Асафьев.
P. S. И сегодняшняя почта не принесла ничего. Напрасно задержал письмо ²³⁰.

53

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа!

Целую тебя. Писем нет. Выехать раньше пятницы невозможно, несмотря на все мои старания — я не могу пропустить занятия ²³¹. Привет Мейерхольду и его супруге. Имей в виду, если будут разговоры обо мне — главное: чтобы Всеволод Эмильевич непременно нашел бы [? — Н. С.] возможным в разговоре указать вообще на некоторую ценность моей персоны, во-вторых, чтобы получить разрешение на твою биографию, книгу о русской музыке и корреспонденцию (две газеты) ²³². О Москве с Мейерхольдом и Гусманом ²³³ поговорим, когда приеду. И вообще мне легче будет задержаться на день, на два, чем выехать днем раньше. Как это странно: с нетерпением ожидая тебя — я все-таки не переговорил о многом. Кажется, вот как увижу, дождусь — так все сомнения и тягости разрешатся. А как встречу тебя на самом деле — так такое чувство, что вот надо рассказать о чем-то самом важном, самом главном, а оно-то и ускользает и не поймать его! Ну, ладно, это уж лирика. Не забудь сказать Гусману, чтобы мне было место на “Апельсины” ²³⁴. Обнимаю. Твой Б. Асафьев

P. S. Раск.[ольников] ²³⁵ в речи своей (программа Главискусство ²³⁶) в Ленинграде говорил, что в музыке ВАПМ ²³⁷ — единственная опора. В то же время очень ставил акценты на театре Мейерхольда ²³⁸. Кроме того, что это странно (ведь театр Мейерхольда по своей культуре — передовой, а ВАПМ — всю музыку сводит к Бетховену и Мусоргскому?!) – тут есть, по-моему, ограничение прав музыки. Это меня пугает. Что касается затронутой философской стороны — то опять эти несчастные содержание и форма — и как догмат их непререкаемый разрыв. Как это происходит в музыке я решительно не понимаю! Ведь это все равно, что яркий жест актера в театре рассматривать как внешний «технический» прием, а то, что этот жест выражает — схватывать вне формы, т. е. вне этого же жеста?!.. Плохо мне с моими воззрениями и моей культурой. Твой Б. А. ²³⁹

54

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа! Получил твою открытку из Берлина ²⁴⁰. Спасибо за привет. Сердечный поклон от нас Лине Ивановне. Побывкой в Москве я доволен. В консерватории ничего нового. В Детском сырость, туман и грязь. Телеграмму твою о «Трех апельсинах» принесли как раз, когда я был в театре и беседовал с директором: сенсация, радость и ликование ²⁴¹. Но как теперь быть с материалом?! Впрочем, из дирекции, вероятно, уже телеграфировали в изд[атель]ство. При случае, узнай через кого-нибудь получил ли Прюньер мое ответное письмо? Ни Musique, ни Revue так и нет. Возобновление «Апельсинов» в Москве ²⁴² вызвало здесь чувство ревности и соревнования ²⁴³. Даже Радлов стал со мной разговаривать на тему — где лучше. Целую тебя. Твой Б. Асафьев.

Привет Пайчадзе ²⁴⁴.

55

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа! Получил твое письмо с пароходом ²⁴⁵; а сейчас пришло письмо от 25.I.1930 ²⁴⁶. Спасибо, милый, за все. Arens’у ²⁴⁷ в полпредство напишу. Ни Апельсины, ни Стальной скок не пойдут. После посвященного тебе номера муз.[ыкального] журнала, последующий посвящен мне ²⁴⁸. Желаю сердечно успеха в твоей концертной поездке. Лине Ивановне — нежнейшие приветы! О себе писать нечего — через два дня в третий лежу (расширение сердца), с трудом говорю на лекциях, а между тем надо вести все на нервах. Не лечусь. Здесь был Бо­ровский ²⁴⁹. Очень хорошо играл: я даже рискнул поехать на концерт, чего теперь не делаю из-за усталости. В консерватории у нас новый директор ²⁵⁰. В Большом театре перемены ²⁵¹. Не знаю, [неразб.] ли тебе «Пролетарский музыкант» и какой-либо ли­те­ратурный журнал — и куда? Я не помню, до ка­ких пор продолжится твое амери­канское турнэ. Целую. Твой Б. Асафьев ²⁵²

56

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа! От тебя давно нет вестей. Пишу открытку на издательство ²⁵³ с расчетом, не сообщат ли твой адрес. С одной стороны, от Mясковского знаю, что ты сочиняешь, а с другой — что концертируешь. Журнал «Musique» не имею с декабря и сведения о муз.[ыкальной] жизни Парижа почерпаю из «Revue», но там ничего нет о тебе. Получил номер журнала из Южной Америки с твоей вкладной фотографией, мал.[еньким] портретом Лины Ивановны, автобиографией etc. Очень приятно было ²⁵⁴. Крепко тебя целую. Привет супруге.

Твой Б. Асафьев.

P. S. «Revue de Musicologie» получал до февраля 1930. «Revue Musicale» приходит исправно ²⁵⁵.

57

Ирина Асафьева — Прокофьевым

Дорогие Лина Ивановна и Сергей Сергеевич!

Сейчас пришли ноты (две ф-п. пьесы Сер­гея Сергеевича ²⁵⁶ и Каприччио Стравинского ²⁵⁷). К сожалению Бориса нет и я отвечаю вам за него (адрес нашла на обложке): он нервно захворал и уехал на юг ²⁵⁸. Его замучили головные боли. Очень устал. Трудно ему. Шлю вам обоим свой сердечный привет и целую крепко-прекрепко ваших милых мальчиков, часто вас вспоминаем.

Крепко любящая вас
И. Асафьева ²⁵⁹

58

Асафьев — Прокофьеву

Дорогой Сережа, если увидишь еще Сараджева ²⁶⁰, попроси его передать его парижскому знакомому, что я прошу его прислать или привезти мне одну из работ по звукокино, которые он называл. Мне здесь в библиотеке не смогли указать ничего обстоятельного. Сомневаюсь, чтобы я нашел что-либо в Ленинграде.

Если не будет лень, позвони о подушке («Стрела» ²⁶¹ 24.IV 12.30 из Ленинграда). Коммутатор 1. — 65–40. Я пробовал звонить — говорят поздно.

Очень жалею, что еще раз не видел тебя ²⁶². № журнала хорошо просмотрел ²⁶³: хотелось поговорить. Твой Б. А. Пишу в последний момент – все надеялся тебя увидеть.

В третий раз симфония ²⁶⁴ еще больше впечатляет. Ряд мыслей о ней: хотел поделиться! Боюсь, что до 8-го затуманятся [неразб.] ²⁶⁵.

59

[Июнь 1933]
[Две трудночитаемые карандашные записки друг за другом, на одной страничке]:

Целую крепко Лину Ивановну и жду с нетерпением скорого приезда. И. Асафьева

Получено 6 июня

Дорогой Сергей Сергеевич, ждали все вчетвером, но больше не можем. Приветствуем от всех четырех душ Вас и Лину Ивановну, желаем чудного путешествия, и ждем свидания.

Н. Мясковский [подпись неразб.]
Б. Асафьев ²⁶⁶

60

Асафьевы — Прокофьеву

[Телеграмма] 20 декабря 1934

Из Ленинграда Москва Националь Про­кофьеву
Просим приехать 22 привет Асафьевы ²⁶⁷

61

Прокофьев — Асафьеву

Дорогой Борис Владимирович,

Что же это ты ничего не пишешь? Вчера твое «Пламя» ²⁶⁸ хвалил Эррио ²⁶⁹, говорил, что такая вещь могла бы быть интересна и в Париже. С приятностью я отметил, что даже фамилию он произносил правильно и с верным ударением.

А ты, сударь, хорош! Если Шапиро ²⁷⁰ до сих пор мне не написал, как обещал, то к этому надо было быть готовым, но когда ты оказался не надежней, тогда уже стыдно! Дос-Пассоса ²⁷¹ я прочел: любопытно, но мало материала. К этому вопросу надо будет вернуться будущей осенью, когда я поеду в Америку и смогу разработать сюжет с автором. Я писал Иохельсону ²⁷², чтобы он поговорил с Шапиро о моих делах.

Крепко обнимаю тебя. Напиши все-таки, если еще есть остатки совести. В СССР рассчитываю быть числа 10-го Марта ²⁷³.

Твой С. ²⁷⁴

Илл. 5. Письмо С. С. Прокофьева Б. В. Асафьеву от 9 февраля 1935 года
Fig. 5. S. S. Prokofiev’s letter to B. V. Asafyev dated February 9, 1935
Фото: Архив Сергея Прокофьева, Колумбийский университет, Нью-Йорк

Список источников

1. Асафьев Б. В. Из писем к жене. 1928 год / публикация М. Г. Козловой // Из прошлого советской музыкальной культуры. Выпуск 3 / составление и издание Т. Н. Ливановой. М. : Советский композитор, 1982. С. 5–28.
2. Асафьев Б. В. Об опере. Избранные статьи. Л. : Му­зыка, 1985. 343 с.
3. Асафьев Б. В. Письма о русской опере и балете // Б. В. Асафьев. О балете. Статьи, рецензии, воспоминания. Л. : Музыка, 1974. С. 76–85.
4. Асафьев Б. В. Русская музыка. XIX и начало XX ве­ка. Л. : Музыка, 1968. 323 с.
5. Асафьев Б. В. Французская музыка и ее современные представители // Шесть. Новая французская музыка. Мило, Онеггер, Орик, Пуленк, Дюрей, Тайефер. Сборник статей. Л. : Академия, 1926. С. 25–51.
6. Асафьев Б. В. (Игорь Глебов) «Я бы хотел их выпустить отдельной книжкой…» (семь статей из-за границы, 1928 год) / публикация М. Г. Козловой // Из прошлого советской музыкальной культуры. Выпуск 3 / сост. и ред. Т. Н. Ливанова. М. : Советский композитор, 1982. С. 29–52.
7. Асафьев Б. В., Мясковский Н. Я. Переписка. 1906–1945 го­ды / публикация, текстологическая подготовка и научное комментирование Е. С. Власовой. М. : Композитор, 2020. 555 с.
8. В. Г. Каратыгин. Жизнь, деятельность, статьи и материалы. Л. : Academia, 1927. 262 с.
9. Варунц В. П. Новые материалы из зарубежных архивов // Музыкальная академия. 2000. № 2. С. 189–192.
10. Выготский Н. Я. И. Глебов как музыкальный критик // Пролетарский музыкант. 1929. № 7. С. 20–28.
11. Гачев Д. И. О «Стальном скоке» и директорском наскоке // Пролетарский музыкант. 1929. № 6. C. 19–23.
12. Глебов И. К восстановлению «Бориса Годунова» Мусоргского. Сборник статей. М. : Музсектор Гос­издата, 1928. 72 с.
13. Глебов И. Книга о Стравинском. Л. : Тритон, 1929. 406 с.
14. Дос Пассос Дж. 1919 / пер. с англ. В. Стенича. Л. : ЛенГИХЛ, 1933. 374 с.
15. Келдыш Ю. В. Балет «Стальной скок» и его автор — Прокофьев // Пролетарский музыкант. 1929. № 6. С. 12–19.
16. «Любовь к трем апельсинам». К постановке оперы Сергея Прокофьева. Л. : Тритон, 1926. 36 с.
17. «Любовь к трем апельсинам». К постановке оперы Сергея Прокофьева. Л. : Ленинградский государственный Академический театр оперы и балета имени С. М. Кирова, 1934. 35 с.
18. Материалы к биографии Б. Асафьева / сост. А. Крюков. Л. : Музыка, 1982. 264 с.
19. Неф К. История западно-европейской музыки / перераб. и доп. пер. с франц. Б. В. Асафьева (Игоря Глебова); Ленинградская гос. консерватория. М. : Музгиз, 1930. VIII, 314 с.
20. Порфирьева А. Л. Письма Б. В. Асафьева А. В. Оссовскому // Новые документы по истории искусствознания: XX век. Выпуск 1: 1920-е — 1930-е го­ды. СПб. : Петрополис, 2017. С. 270–389.
21. Прокофьев С. C. Дневник. Ч. 2: 1919–1933. Париж : Serge Prokofiev Estate, 2002. 890 с.
22. Прокофьев C. C. Конспект для дневника или краткий дневник / публ. и коммент. Н. П. Савкиной // Русская музыкальная историография: прошлое, современность, перспективы / редколл.: И. А. Скворцова, Н. В. Гурьева, И. В. Дынникова, Е. Е. Потяркина. М. : Научно-издательский центр «Московская консерватория», 2022.
    С. 325–350.
23. Прокофьев С. C. Письмо в редакцию // К новым берегам. 1923. № 2. С. 15–17.
24. Прокофьев С. С. Письма к В. Э. Мейерхольду / публ. и коммент. К. Н. Кириленко, М. Г. Козловой // Музыкальное наследство. Том II. Часть 2. М. : Музыка, 1968. С. 212–231.
25. Прокофьев С. C. Париж, весенний сезон // De Mu­sica: Временник разряда истории и теории музыки Государственного института истории искусств. Выпуск 1. Л. : Academia, 1925. С. 127–129.
26. [Прокофьев С. С.] Письма С. С. Прокофьева — Б. В. Асафьеву (1920–1944) / публ. М. Г. Козловой // Из прошлого советской музыкальной культуры / сост. и ред. Т. Н. Ливановой. Выпуск 2. М. : Советский композитор, 1976. С. 4–54.
27. Прокофьев С. C., Кусевицкий С. A. Переписка 1910–1953 / подгот. текста и коммент. В. Юзефовича. М. : Дека-ВС, 2011. 536 с.
28. Прокофьев С. С., Мясковский Н. Я. Переписка / предисл. и указатели М. Г. Козловой, коммент. В. А. Киселёва. М. : Советский композитор, 1977. 598 с.
29. Прокофьев Св. С. О моих родителях. Беседа сы­на композитора с Наталией Савкиной // Сер­гей Прокофьев, 1891–1991. Дневник, письма, бе­седы, воспоминания / сост. М. Е. Тараканов. М. : Со­ветский композитор, 1991. С. 212–232.
30. Прокофьева Л. И. Из воспоминаний // Сергей Прокофьев. Статьи и материалы / составление и редакция И. В. Нестьева и Г. Я. Эдельмана. М. : Музыка, 1965. С. 174–232.
31. Савкина Н. П. В борьбе с «удушливой романтикой старой оперы». Сергей Прокофьев и Владимир Дранишников в 1920 — начале 1930-х годов // Вестник музыкальной науки. 2020. Том 8. № 4. С. 14–23. DOI:1024411/2308-1031-2020-10061.
32. Савкина Н. П. Игроки. Друг вечный. Игральная // Буклет мировой премьеры первой редакции оперы «Игрок» в ГАБТе. М. : Театралис, 2001. С. 3–14.
33. Савкина Н. П. «Огненный Ангел» С. С. Прокофье­ва. К истории создания. М. : Научно-издательский центр «Московская консерватория», 2015. 288 с.
34. Савкина Н. П. Родом из Петербургской консерватории // Проблемы музыкальной науки / Music Scholarship. 2022. № 1. С. 7–17. DOI:10.17674/2782-3601.2022.1.007-017.
35. [Debussy C.] Lettres de Claude Debussy à son éditeur. Paris : A. Durand et fils, 1927. 190 p.
36. Debussy C. Monsieur Croche antidilettante. Pa­ris : Lib­rairie Dorbon-aimé, 1921. 144 p.
37. Durand J. Quelques souvenirs d’un éditeur de mu­sique. Société française d’imprimerie. 1-er serie. Paris : Durand, 1924. 136 p. 2-eme serie. Paris : Du­rand, 1926. 191 p.
38. Encyclopédie de la musique et dictionnaire du Con­ser­vatoire. 11 vols / eds.: A. Lavignac, L. de La Lau­rencie. Première partie: Histoire de la mu­sique. Paris : Librairie Delagrave, 1913–1922.
39. George A. Arthur Honegger. Paris : Claude Aveline, 1926. 138 p.
40. Godet R. En Marge de «Boris Godunof»: Notes Sur Les Documents Iconographiques de L’édition Chester. Vol. 1–2. Paris : F. Alcan, 1926. 552 p.
41. Glebov I. (Asafyev B. V.) Moussorgski, musicien-dra­ma­turge // Revue musicale. 1928. 1 avril. P. 216–243.
42. Glebov I. (Asafyev B. V.) «Boris Godounov» res­tauré // Revue musicale. 1928. 1 avril. P. 274–276.
43. Herriot E. La vie de Beethoven. Paris : Librairie Gallimard, 1927. 303 p.
44. Indy V. d’. Beethoven : Biographie Critique. Paris : Henri Laurens, 1911. 148 p.
45. La Laurencie L. de. L’École française de violon de Lully à Viotti. Études d’histoire et d’esthétique. 2 vols. Paris : Delagrave, 1922. 452, 532 p.
46. Mic C. La commedia dell’arte, ou le théatre des Comédiens italiens des XVIe, XVIIe & XVIIIe siècles. Paris : Pleiade, 1927. 240 p.
47. Nef Ch. L`histoire de la musique. Paris : Payot, 1925. 375 p.
48. Prunieres H. La vie et l’oeuvre de Claudio Mon­teverdi. Paris : Les éditions musicales de la Lib­rairie de France, 1926. 320 p. (Les maîtres de la musique.)
49. Rolland R. Histoire de l’opéra en Europe avant Lully et Scarlatti. Paris : Albert Fontemoing, 1895. 331 p.
50. Rolland R. Voyage musical au pays du passé. Paris : Edouard-Joseph, 1919. 271 p.
51. Tiersot J. Les Couperins. Paris : Alcan, 1926. 216 p. (Les maîtres de la musique.)