В данной публикации предлагается перевод с французского избранных писем поэта и драматурга Поля Клоделя композитору Дариусу Мийо. Эти письма, изданные в Париже в 1962 году1 к 70-летнему юбилею Мийо (1892–1974), спустя несколько лет после смерти Клоделя (1868–1955), — уникальный документ, свидетельствующий о длительном сотрудничестве двух выдающихся представителей искусства и культуры Франции первой половины ХХ века.

Интересно, что именно Клодель был инициатором начала сотрудничества, хотя в тот момент он был уже известным и очень влиятельным литератором, а Мийо — студентом консерватории, которому едва исполнилось 20 лет.

Во французском издании представлено 299 писем с подробными комментариями к каждому. К сожалению, отсутствует вторая половина переписки — ответные письма Мийо Клоделю. Судя по всему, они не сохранились, но об их содержании можно частично догадываться в контексте писем поэта.

Переписка началась с момента знакомства творцов в 1912 году и продолжалась, как и их совместная деятельность, почти до смерти поэта — 44 года! За это время Мийо создал около тридцати сочинений на тексты Клоделя. Совершенно очевидно, что это общение обогатило обоих: Клодель пришел к выводу о необходимости участия музыки в его драмах, а Мийо получил в распоряжение художественно ценные тексты Клоделя.

Поль Клодель
Paul Claudel
Фото: wikipedia.org

Мы предлагаем перевод самых ранних писем Клоделя. Казалось бы, в них нет ничего особенного — просто деловые послания. Но именно из них можно узнать, как продвигалась работа соавторов над их первым совместным произведением — античной трилогией «Орестея», которая позже будет рассматриваться как одно из самых значительных произведений Мийо — Клоделя. Толчком же к началу сотрудничества стал цикл романсов «Познание Востока» — одно из первых опубликованных произведений композитора, написанное на стихи Клоделя еще до знакомства с ним.

1. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Париж, набережная д’Анжу.
Понедельник [21 октября 1912 года]

Monsieur,

Мой друг Франсис Жамм сообщил, что вы хотели бы познакомиться со мной. Я также был бы счастлив знакомству с вами. Я буду в Париже до следующего понедельника. Вам нужно только предупредить меня, в котором часу вы бы хотели посетить меня.

Примите, Monsieur, уверения в моих самых искренних чувствах.

П. Клодель

2. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Париж, набережная д’Анжу.
Вторник [22 октября 1912 года]

Monsieur,

Я получил ваше письмо по возвращении из Вильнёв (Villeneuve). Думаю, что лучше всего будет, если я сам приеду к вам. Скажем, если вам это удобно, в 4 часа дня. (Я написал вам об этом в Экс.)

Верьте, Monsieur, в мои самые дружеские чувства.

П. Клодель

4. Поль Клодель — Дариусу Мийо2

Франкфурт-на-Майне.
22 мая 1913 года

Дорогой Мийо,

Вслед за нашей беседой в Париже.

Вы будете очень любезны, если прочитаете мой перевод «Агамемнона»3 (Thèatre, t. IV) и скажете мне, что вы думаете о проблеме введения хоровой музыки, но так, чтобы это было без ущерба для декламации и драматических акцентов4.

Нужно что-то вроде такого тона, которым читают послание [апостолов] или Евангелие. Вот примерно таким должно быть пение. Это прежде всего относится к концу акта (диалог Клитемнестры с хором). О нем, собственно, и идет речь. Если вам удастся найти верное решение, это будет важно для всей «Орестеи», а также для сатирической драмы, над которой я сейчас работаю.

Жму вашу руку.

П. Клодель

5. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Франкфурт.
24 мая 1913 года

Мой дорогой Мийо,

Спасибо за ваше замечательное письмо; в нем есть все те аспекты, которые для меня важны. И тем не менее я чувствую (как художник, который чувствует интуитивно, вне всяких рассуждений), что диалог Клитемнестры и хора не должен быть просто декламацией, а должен быть положен на музыку. Ведь не случайно Эсхил в этот момент полностью изменил ритм и поручил Клитемнестре напевный стих. Клитемнестра здесь во власти дикой, почти дьявольской радости; ею как бы овладел дух каннибализма, но в античной манере, с чувством меры. Здесь требуется пропетое слово и нужно, чтобы она в этот момент танцевала. Необходим жестко акцентированный ритм, чего в обычной декламации не бывает. Нужна музыка, которая сводится к ритмическим элементам, например к ударам барабана и других ударных инструментов, кратким возгласам тромбона**. О! Это нелегко объяснить. И тем не менее я чувствую, что в этот момент одной декламации мне недостаточно, в то время как в других разделах «Агамемнона» ее вполне хватает. Я бы очень хотел, чтобы вы прочитали «Орестею» полностью (например, в переводе Леконта де Лилля), особенно «Эвменид», которые заканчиваются торжественным пением, à la Гендель, как я себе это представляю.

Простите мою назойливость. «Сатиры» очень продвинулись.

Жму вашу руку.

** Это роль присутствующих на арабских празднествах, которые криками, ударами в барабан, хлопками поддерживают и побуждают танцевать Избранницу. Этот конец Агамемнона, действительно, дьявольский.

П. Клодель

Дариус Мийо
Darius Milhaud
Фото: musicseasons.org

6. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Франкфурт.
6 июня 1913 года

Мой дорогой Мийо,

Чем больше я углубляюсь в свой перевод «Орестеи», тем яснее чувствую, что музыка в ней должна играть, несомненно, большую роль, но музыка совершенно особого рода, дающая прежде всего ритм и движение. Меньшее значение должна иметь в ней гармония.

Мне необходимо все это подробно обсудить с вами. Например, в «Хоэфорах» есть монолог Электры о волосах ее отца. И мне нужно, чтобы во время монолога она поднимала вазу и выливала воду на его могилу. Этот монолог непременно должен быть положен на музыку.

Далее — заклинание «заговорщиков»5 у могилы [Агамемнона]. Это место трагедии открывает широкое поле для вашей деятельности, оно как будто бы специально предназначено для вас. Но мы должны обсудить все это вместе6.

Ваша идея, касающаяся «Агамемнона», мне кажется очень удачной. Да, я бы предпочел, чтобы Клитемнестра пела или, во всяком случае, издавала что-то наподобие протяжных воплей, обрываемых резкими ударами инструментов. Идея включения оркестра перед появлением Эгиста — прекрасная!

Дариус Мийо. Музыка к трагедии Эсхила «Агамемнон» в переводе Поля Клоделя. Клавир
Darius Milhaud. Music to the tragedy of Aeschylus “Agamemnon” translated by Paul Claudel. Clavier

Мне кажется, что возможны и другие формы взаимосвязи поэзии и музыки, отличающиеся от вагнеровских. Можно многое найти в этом плане. Но для Эсхила прежде всего нужна особая мощь!

Мы, безусловно, найдем тип пения для Клитемнестры, независимо от того, какая актриса будет исполнять эту роль, и независимо от маски, которую я намереваюсь использовать.

Во всяком случае с 10 июля по 10 августа я буду один во Франкфурте. Почему бы вам не приехать? Мы бы вместе поработали. У меня есть рояль.

Жму вашу руку.

П. Клодель.

7. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Франкфурт.
7 июля 1913 года

Дорогой Monsieur,

Постановка «Благовещения» переносится на 17, 21 и 22 сентября. Это меняет все мои планы7.

Сегодня я уезжаю и вернусь сюда только после Хеллерау8 в конце сентября. Постановка «Орфея» Глюка в Хеллерау была великолепна.

В первый раз я увидел настоящую красоту в театре, ибо музыка, пластика, свет — все находилось в полном единстве. Ничего подобного я нигде не видел!

Извините за все эти перемены наших планов.

Жму вашу руку.

П. Клодель

8. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Франкфурт.
10 сентября 1913 года

Дорогой господин Мийо,

Извините меня, что так долго не отвечал вам. Неуверенность в том, где я буду в связи со спектаклем в Хеллерау и в связи с моими собственными делами, была причиной задержки. Только сейчас мне телеграфировали оттуда, что репетиции «Благовещения» начнутся 19 сентября, а спектакль назначен на 5 октября.

Между этими двумя датами у вас есть воз­­можность (и может быть, вам это даже удоб­нее) повидать меня там. Я уверен, что Хел­­ле­рау для вас, кто привнес в музыку чувство рит­­ма, будет чрезвычайно интересным ме­с­том. Сде­лайте все от вас зависящее, чтобы прие­хать и остаться там столь долго, сколько сможете.

Я закончил «Протея»9 и там могу дать вам его почитать. Не появится ли у вас желание переложить на музыку эту огромную буффонаду?

Немного сомневаюсь в этом.

Жму вашу руку.

П. Клодель

9. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Хеллерау.
18 сентября 1913 года

Мой дорогой Мийо,

Я получил ваше письмо и спешу ответить, чтобы точно объяснить мои планы и чтобы вы точно знали, что мне предстоит.

Генеральная репетиция «Агамемнона» состоится 28 сентября. До этой даты я, разумеется, буду очень занят с актерами. На следующей неделе состоится первое представ­ление, и до 5 октября я буду свободен. Но воз­можно, в этот перерыв я должен буду поехать в Гамбург, куда, как вы знаете, меня назначили Генеральным консулом. В любом случае я найду несколько часов, чтобы побеседовать с вами. И визит в Институт Далькроза будет, я уверен, чрезвычайно интересен для вас. Но приезжать вам 26 или 27 [сентября] совершенно бесполезно.

Я немного опасаюсь показывать вам «Протея». Это буффонада, а вы молодой человек очень серьезный!

Я дружески жму вашу руку.

П. Клодель

Я живу в Хеллерау (в четырех километрах от Дрездена) у доктора Вольфа Дорна (Wolf Dhorn). И вы сможете остановиться в Хеллерау, если сообщите мне день вашего приезда.

10. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Франкфурт.
10 октября 1913 года

Дорогой Мийо,

К разрешению, о котором вы меня просили, я приложу обещанное письмо для Жида10.

Я рад, что музыка к «Протею» уже в пути.

Жму вашу руку.

П. Клодель

[Разрешение]

Я даю разрешение исключительно господину Дариусу Мийо положить на музыку следующие семь стихотворений из цикла «Познание Востока» («Connaissance de l’Est»):

• «Ночь на террасе» («La nuit a la veranda»)
• «Декабрь» («Decembre»)
• «Исчезновение» («Dissolution»)
• «Зной» («Ardeur»)
• «Печаль воды» («Tristesse de l’eau»)
• «Падение» («La Descente»)
• «Точка» («Le Point»)

11. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Гамбург.
9 ноября 1913 года

Дорогой друг, спасибо за ваше письмо и простите за опоздание с ответом. Я с радостью ожидаю музыку к «Протею». Ману­скрипт только что отправлен в Париж.

Жму вашу руку.

П. Клодель

12. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Гамбург.
13 декабря 1913 года

Дорогой Мийо,

Спасибо за две прекрасные тетради нот!11 Я взял в прокат рояль и буду стараться поиг­рать кое-что из того, что вы мне пели и что произвело на меня большое впечатление.

В данный момент я занят тем, что пишу пьесу «Тяжелый хлеб» («Le Pain dur»). В ней есть два еврея, у которых не очень хорошая роль, но там есть и христиане, чья роль еще хуже. Надеюсь, что ваши единоверцы и вы сами — достаточно свободомыслящие люди, чтобы на меня не обижаться12. Вы знае­те, что я думаю по поводу этой непрос­той и очень важной проблемы, хотя у меня не бы­ло времени, чтобы изложить вам подробно мою точку зрения. Но художник не абсолютно свободен. В пьесе «Заложник» я должен был восхвалять французское благородство, которое я глубоко презираю. (А в пьесе «Тяжелый хлеб» я взял реванш.) В этой последней работе я был обязан задеть евреев, среди которых я чаще всего встречал только талантливых и очень сердечных людей.

Все это очень грустно и является причиной того, почему я с такой задержкой пишу данную пьесу. Но я вынужден писать так по логике сюжета. И не только в данной пьесе мне приходится мучиться от того, что я должен сказать.

Жму вашу руку.

П. Клодель

14. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Гамбург.
15 мая 1914 года

Дорогой Мийо,

В Париже ли вы сейчас? «Орестея» должна исполняться 5 июня. Безусловно, я сам буду там около 25 [мая]. Я был бы счастлив повидать вас и поговорить с вами о «Хоэ­форах», которые я, без сомнения, закончу к этому времени. Работа над ними прервалась из-за «Тяжелого хлеба»13. Его я также закончу в первом приближении. Это странная вещь, которая меня самого привела в состояние полного смятения.

Я задаю себе вопрос, не сыграть ли «Протея» у кого-нибудь из друзей, например у мадам Шоссон (вдовы композитора). Сколько хористов и инструменталистов (если рассчитывать на минимум) потребовалось бы нам? Одного пианиста явно недостаточно для произведения подобного рода.

Я с моей женой переиграл ваш цикл романсов «Познание Востока», и мы были просто очарованы. Аккомпанемент романса «Грусть воды» — необыкновенной красоты и оригинальности. И в пьесе «Точка» мелодические линии изумительной свежести и изобретательности. Я верю в вашу звезду, молодой человек!

И жму вашу руку. Пишите мне.

П. Клодель

15. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Г[амбург?]. 18 мая 1914 года

Увы, дорогой друг, 26[-го] ставят «Благо­ве­щение» в Лионе с Сюзанной Депре (Su­zan­ne Desprès)14, и я, конечно, буду там. Но в Па­риже я непременно повидаю вас.

Ваш П. К.

16. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Г[амбург?]. 23 мая 1914 года

Что касается «Протея», пока невозможно ничего уточнить. Им я займусь в Париже.

До скорой встречи.

Жму вашу руку.

П. К.

17. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Бордо, улица Марсово поле, 17
(rue de Champ-de-Mars).
30 октября 1914 года

Дорогой друг,

Я получил ваше письмо. Спасибо, что вы подумали обо мне. После срочного бегства через Данию, Швецию, Норвегию, Англию, потом через мою страну, захваченную и разграбленную, я вместе с Министерством приехал в Бордо, где буду заниматься каким-то туманным делом. Слава Богу, моя семья спасена и сейчас находится у моего свекра в Хостеле (Hostel) — это между Женевой и Лионом.

Трудно себе представить в этом спокойном и солнечном Бордо, что есть районы полыхающего огня, грохота, крови, те районы, которые защищают сейчас Францию против самого отвратительного вторжения, которое никогда ранее ей не угрожало.

Немцы отличаются, с одной стороны, безликостью, с другой — страшной жестокостью. Слава Богу, опасность в данный момент, кажется, миновала, и это мы, в конце концов, перейдем в наступление. Какой спектакль противостояния на огромных пространствах двух народов, вступивших в борьбу в бесконечных сражениях с помощью всех своих средств, пока одна из двух сторон не погибнет! Эта война будет полезной для нас, она вселит в нас глубокое чувство порядка и братства. Война хороша будет и для Германии, возможно, даст понять ей, что есть другие вещи в мире, которыми можно заняться, чтобы делать деньги. Но сколько слез! Сколько страданий!

Я не знаю, как долго я пробуду здесь. Наши политики поговаривают о скором возвращении в Париж.

Я крепко жму вашу руку.

П. Клодель

18. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Париж.
13 января 1915 года

Дорогой друг,

Очень нескромно просить у вас один экземпляр нот: «Семь поэм» из цикла «Познание Востока»? Вы бы мне доставили огромное удовольствие. Моя семья осталась в Гамбурге.

Жму вашу руку.

П. Клодель

20. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Хостель, Virieu-le-Grand.
22 августа 1915 года

Дорогой друг,

Музыка «Хоэфор» уже закончена! Это потрясающе! У меня огромное желание повидать вас в Эксе. Заодно посмотреть театр в Оранже (Theatre d’Orange)15. Но это довольно далеко, а я в этом году много путешествовал. Я жду случая, который, может быть, и не представится. А не смогли бы вы приехать в Хостель? Местность очень красивая и вас вдохновит. К сожалению, здесь есть лишь плохое, расстроенное фортепиано, взя­тое напрокат, которое может испортить радость встречи. Не будет ли это слишком сложно для вас? Сейчас я занят организа­цией моего пребывания в Риме этой зимой. Начал работу над «Эвменидами». И, как всегда, эта работа уготовила мне сюрпризы. Эсхил — писатель, у которого ничего нельзя легко сократить и кто в итоге держит в тисках своего переводчика, хотя все должно быть как раз наоборот.

Сомневаюсь сейчас, что весь текст должен быть положен на музыку, и хорошо представляю места, где можно ввести пение.

Сердечно жму вашу руку.

П. Клодель

21. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Хостель.
29 августа 1915 года

Очень хорошо, дорогой друг, мы будем счастливы вас принять. Согласен на 4 [сентября]. Садитесь в поезд из Вирье (Virieu) в Лион. Я думаю, в 7.15 (проверьте). У меня здесь есть кузина, которая, как говорят, неплохо читает с листа и обладает прелестным голосом. До скорой встречи!

Жму вашу руку.

П. К.

22. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Рим, Corso d’Italia, 19.
18 марта 1916 года

Дорогой друг,

Большая новость. Перевод «Эвменид» завершен именно сегодня. Мне осталось только перепечатать. Вы, несомненно, получи­те текст в течение одного-двух месяцев. Финал, к моему большому удивлению, поразительно христианский. Там абсолютно ничего не надо менять, чтобы переложить текст для пения. Высылаю вам финальный гимн.

Я с удовольствием узнал, что в этом году вы в консерватории получили премию по композиции. Постарайтесь получить Римскую премию. Вы не можете себе представить, что значит пребывание на этой вилле — собственно, Вилле Медичи.

Там живут две мадемуазель Буланже (Ли­ли и Надя)16, с которыми я познакомился. Знаете ли вы их? Лили получила Римскую премию. Она попросила у меня разрешение положить на музыку «Юную Виолен» («La Jeune Fill Violaine»).

Я был очень тронут письмами вашего друга Латиля17, опубликованными в La Correspondant. Это герой и святой. Там наверху, где он сейчас, он молится о Франции и о вас.

Жму вашу руку.

П. К.

23. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Рим, Corso d’Italia, 19.
10 апреля 1916 года

Дорогой друг,

Я сегодня отправил вам рукопись «Эвменид». Вы сможете получить текст через Министерство иностранных дел.

Дружески

П. К.

24. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Рим, via Monserrato, 29.
5 июля 1916 года

Дорогой друг,

Получил ваше письмо. Все, что вы пишете о ваших планах, касающихся «Эвменид», совершенно замечательно. Мне не терпится услышать все это. У нас будет что обсудить. Я приеду в Париж примерно 25 июля. Будете ли вы еще там? Какой дьявол мог вам сказать, что я собираюсь отдать «Благовещение» Mlles B[oulanger]? Действительно, она меня об этом просила, но, естественно, я ей отказал. Как откажу и любому другому. Я закончил новую драму, которую начал писать в день моего прибытия в Рим.

Сердечно жму вашу руку.

П.К.

25. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Париж, набережная д’Анжу, 37.
Июнь 1916 года

Дорогой друг,

Я в Париже, а вы?

Когда вы дадите мне послушать музыку «Хоэфор»?

В среду я должен буду уехать в деревню.

Крепко жму вашу руку.

П. К.

28. Поль Клодель — Дариусу Мийо

Париж.
Июль [август?] 1916 года

Дорогой друг, договорились. Завтра я при­ду к вам на обед к восьми часам.

Ваш

П. К.