На протяжении всей жизни В. Ф. Одоевский занимался изучением русской народной и цер­ковной музыки. «Посмотрите, как я вам послужу — музыкою я обращу к вам более душ, чем вы можете того достигнуть всеми вашими разсуждениями (sic)», — вспоминал его слова А. И. Кошелев, председатель Об­щества любителей российской словестности [1, 9–10].

После возвращения в Москву в 1862 го­ду1 Одоевский стал больше времени уделять музыкальной деятельности, в частности активно собирал фольклор и различные церковные рукописи. В его архиве до сих пор хранится много неизданных ценных материалов, которые могут быть интересны осо­бенно для исследователей русской музыкальной культуры. Один из них — нотная расшифровка крюковой записи любовной песни из среды старообрядцев, сделанная Одоевским. Эта песня — яркий пример взаимодействия светской и церковной музыки. По мнению М. П. Рахмановой, она является уникальным образцом такого синкретизма: «Крюками, кроме богослужебных песнопений, издавна записывались духовные стихи, а иногда также специальные обучающие тексты, но крюки никогда не использовались для записи светских, тем более любовных, песен» [3, 468].

В 1863 году Одоевский писал А. Н. Се­рову, что обнаружил интересные музыкальные рукописи: «<…> На днях пущу новую старинку — я отыскал любовную песню, напи­санную крюками, и на гласы, или на погла­сицы, — и несколько гармонизаций Тихона Макарьевского» [2, 508]. По-видимому, именно эту песню автор хотел проанализировать в своей последней статье «Мирская песня, написанная на восемь гласов крюками с киноварными пометами», которую он готовил для выступления на Первом археологическом съезде в Москве в 1869 году. Однако преждевременная кончина автора не позволила ему закончить эту статью, и, кроме названия, в ней нет обращения к этой старообрядческой песне. На пятом заседании Археологического съезда (26 марта (7 апреля) 1869 года) Д. В. Разумовский, исследователь церковной музыки, близкий друг Одоевского, прочел его статью. А в подтверждение слов о существовании мирских песен, имеющих «над собой мелодию церковных гласов», привел словесный текст песни «Красноцветущий в юношестве» [5, CXIV–CXV], который совпадает с текстами и крюковой, и пятилинейной записи «Мирской песни…» (в рукопи­сях она фигурирует под названием «Стих на осмь гласов»).

Статья Одоевского была напечатана сре­ди материалов Первого археологического съезда [6, 484–491], а также публиковалась дважды в советское время: в издании Г. Б. Бер­нандта [2, 371–382] и с сокращениями в учебном пособии «Русская мысль о музыкаль­ном фольклоре» [4, 92–98].

Текст «Мирской песни...», описание ар­хивного материала были подготовлены М. П. Рах­мановой для издания «Князь Вла­ди­мир Одоевский. Дневник. Переписка. Материалы» [3, 468–471]. Там же она поместила изображение крюковой записи2 и первого листа в пятилинейной нотации3. Однако полностью нотная расшифровка, сделанная Одоевским и хранящаяся в его архиве в фондах Российского национального музея музыки, до настоящего времени не издавалась4.

Рукопись включает 8 листов. Ниже даны расшифровки ремарок и представлены листы рукописи (с 1-го по 6-й с оборотами, одна сторона 8-го5), а также в Приложении помещена «Мирская песня…» в современной нотной записи.

Лист 1:

• слева на полях, возле первой акколады:
  
• справа на полях, возле первой акколады текст: «Ноты упора: Mi Re Sol La»;
• справа на полях, возле второй акко­лады:
  
• внизу страницы:
  
• внизу страницы текст: «В крюковом подлиннике, как и всегда, нет разделения на такты. Музыкальный ритм подчинен ритму слов, что мы и приняли в основание наших разделений, который, как нам кажется, могут способствовать малознакомым с несимметрическим ритмом к легчайшему уразумению этой мелодии, по своему составу не подходящей к условиям новейшей, обыкновенной музыки».

Лист 1 оборот:

• текст между первой и второй акколадой: «Ноты упора: La Fa Mi Re»;
• внизу страницы:
  

Лист 2:

• слева на полях, возле первой аккола­ды текст: «Ноты упора Si Sol Fa Mi», — и ниже: 
  
• внизу страницы:
  

Лист 2 оборот:

• слева на полях, возле первой акколады: «Ноты упора Sol Fa Mi Re Ut», — и ниже:
  
• внизу страницы:
  

Лист 3:

• слева на полях, возле второй акколады текст: «Ноты упора Re Si La Sol», — и ниже текста:
  
• внизу страницы:
  

Лист 4:

• слева на полях, возле первой акколады текст: «Mi Fa Re Ut», — и ниже:
  
• справа на полях, возле первой акколады текст: «Ноты упора: Ut Re Mi Fa»;
• внизу страницы:
  
  

Лист 4 оборот:

• слева на полях, возле первой акколады текст: «Mi Re Ut Sol», — и ниже: «Ноты упора: Sol Mi Re Ut»;
• в третьем такте между вторым и третьим нотными станами , а над четвертым тактом ;
• внизу страницы:
  

Лист 5:

• слева на полях, возле первой акколады:
  
• внизу страницы:
  

Лист 6:

• справа на полях, возле первой акколады текст: «Ноты упора 1-го Гласа Mi, Re Fa, Sol, La».

Лист 8:

• текст: «Раскольничья любовная песня (в оригинале крюками с киноварными пометами)», а также:
  

Лист 1

 

Лист 1 оборот

 

Лист 2

 

Лист 2 оборот

 

Лист 3

 

Лист 3 оборот

 

Лист 4

 

Лист 4 оборот

 

Лист 5

 

Лист 6 оборот

 

Литература

1. В память о князе Владимире Фёдоровиче Одоевском. Заседание Общества любителей российской словесности 13 апреля 1869 года. 
2. М. : в типографии «Русского», 1869. 120 с.
3. В. Ф. Одоевский. Музыкально-литературное наследие / общ. ред., вступ. ст. и примеч. Г. Б. Бернандта. М. : Музгиз, 1956. 724 с.
4. Рахманова М. П. «Мирская песня…» // Князь Владимир Одоевский. Дневник. Переписка. Материалы / ред.-сост. М. П. Рахманова. М. : Дека-ВС, 2005. С. 468–474.
5. Русская мысль о музыкальном фольклоре : Материалы и документы / вступ. ст., сост., коммент. П. А. Вульфиуса. М. : Музыка, 1979. 367 с.
6. Труды Первого Археологического съезда в Москве. 1869. Т. I / под ред. гр. А. С. Уварова. 
7. М. : в Синодальной типографии на Никольской улице, 1871. CXL, 318 с.
8. Труды Первого Археологического съезда в Москве. 1869. Т. II / под ред. гр. А. С. Уварова. 
9. М. : в Синодальной типографии на Никольской улице, 1871. С. 319–852.

 

Приложение «Стих на осмь гласов»